Жена Кукловода

Ужинали молча. Звякала посуда, громко тикали часы, Дарик вздыхал, стучал хвостом, переходил от одного к другому, но хорошее воспитание не позволяло ему скулить и лаять. Наконец, пес понял, что ничего не перепадет со стола, и со скорбным вздохом отправился к себе на лежанку, одарив напоследок хозяев и гостью долгим взглядом с немым укором.

После ужина Людмила взялась убирать посуду, Анна вскочила, чтобы ей помочь.

— Оставьте. Сначала поговорим, — приказал Руслан.

Анна тут же оставила тарелки, села, опустила голову и сложила руки на коленях. Людмиле стало тошно от этой безмолвной покорности. «Она не виновата, — упрекнула Людмила себя, — такой сделал ее Шталь».

— Ну хорошо. Хотя убрать посуду — минутное дело.

Руслан усмехнулся. Потом обратился к Анне:

— Мила хотела предложить тебе переехать к нам. Хотя бы на время, пока не восстановится окончательно. Что скажешь?

Девушка подняла голову и удивленно посмотрела на Людмилу.

— Я… не знаю…так неожиданно…

Анна выглядела совершенно сбитой с толку.

— У тебя же нет работы? — спросила Людмила и накрыла ее ладонь своей.

— Нет.

— Ну вот. Будешь помогать мне. Это ненадолго. А потом подыщем тебе занятие.

Анна беспомощно посмотрела на Людмилу, перевела взгляд на Руслана и тут же, смутившись, опустила глаза.

Людмила вдруг поняла — им нужно поговорить наедине.

— Милый, выведи собаку.

Руслан посмотрел на нее внимательно, но спорить не стал. Молча встал, пошел в коридор, обулся, надел куртку и позвал Дарика. Пес радостно метнулся на голос хозяина. Хлопнула дверь, и Людмила с Анной остались одни.

Несколько секунд они сидели молча. Людмила подбирала слова, чтобы объяснить подруге, что они должны стать теперь не просто друзьями, сообщниками.

— Анечка, так будет лучше для всех. Поверь мне, — сказала Людмила очень тихо, только для подруги.

Анна напряженно молчала и скручивала салфетку в тугой жгутик.

— Подумай сама, — продолжила Людмила. — Тебе нужна поддержка, мне тоже. Вместе мы справимся. Ты мне доверяешь?

Анна тихо всхлипнула.

— Я не знаю…У меня будто душу вынули. Как часы остановились внутри. Остановились, когда Мастер… ушел.

Людмила смотрела в ее отчаянные, полные слез глаза. Горло перехватило от острой жалости и сочувствия.

Она обняла подругу за плечи.

— Доверься, мы справимся, — горячо шептала на ухо, а слезы катились и катились по щекам, капали на скатерть, на неубранную посуду.

Хлопнула входная дверь, в дом ворвался Дарик, остро запахло мокрой собачьей шерстью, морозом и снегом. Следом вошел Руслан, отряхнул с капюшона куртки снег, и застыл в прихожей.

Людмила сидела на диване, Анна тихо плакала у нее на плече. Руслан постоял немного и молча прошел в кухню — ставить чайник. Заглянул в зал, вопросительно посмотрел на Людмилу — она отрицательно покачала головой.

— Можно мне… домой, — всхлипнула Анна.

— Вряд ли сегодня мы сможем выбраться. — Руслан произнес это неожиданно мягко, будто извинялся. — Машину-то бросили в начале улицы. И теперь ее уже засыпало, наверное, до крыши.

Но Анна все равно вздрогнула от звука его голоса. Людмила крепче обняла ее за плечи.

— Иди, разбери постель в гостевой. Анечка останется. Хотя бы до завтра.

Этой ночью Людмиле не снились кошмары. Она лежала с открытыми глазами на плече у Руслана, боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть давно забытое ощущение уюта и спокойствия, вслушивалась в тишину, а снегопад продолжал укутывать дом в белое ватное одеяло.

Утром ее разбудил тарахтящий на весь поселок трактор.

Руслана уже не было. Людмила нехотя вылезла из-под теплого одеяла, закуталась в махровый халат и спустилась вниз. Дарик поднял голову, спрыгнул с лежанки и потрусил на кухню.

— Забыл тебя покормить хозяин? — спросила Людмила. — Или пытаешься схитрить?

Пес преданно смотрел в глаза и мел хвостом.

— Ладно, будем считать, что убедил.

Людмила включила кофемашину, через несколько минут волшебный аромат кофе наполнил кухню.

— Доброе утро…

Анна вошла, присела на краешек стула начала теребить краешек скатерти.

— Доброе! — бодро отозвалась Людмила, — сейчас кофе будет. Что будешь на завтрак?

— Не смогу, — сказала Анна невпопад и опустила голову. Тонкие пальцы заплетали бахрому скатерти в косички.

Людмила поставила перед подругой чашку с кофе и села напротив. Какое-то время они сидели в молчании. Дарик подошел, положил Анне на колени голову. Девушка бросила заплетать косички и погладила собаку.

— Иди на место, — строго сказала Людмила.

Дарик горестно вздохнул, отошел несколько шагов, оглянулся, словно надеялся, что хозяйка передумает.

— Место, — повторила Людмила. Еще один шумный вздох, укоряющий взгляд из-под сдвинутых «домиком» бровей, цокание когтей по паркету — и Людмила с Анной остались одни.

— Не спала почти до утра, — тихо сказала девушка. — Думала. Так и не поняла…зачем?

— Что зачем, Анечка?

Людмила почувствовала, что нужно дать Анне выговориться, раскрыться. Она знала по себе — как это больно, когда внутри все смерзлось в каменный комок.

— Мне лучше уехать.

Снова бахрома стала превращаться в тугие косички.

— Совсем. К родителям, в Кингисепп. Только не знаю…как сказать…ему.

Анна совсем смутилась.