Жена между нами

Поначалу я беспокоилась о том, смогу ли стать хорошей матерью, учитывая модель, которая была у меня перед глазами в детстве. Иногда, возвращаясь домой из школы, я заставала маму в столовой за выковыриванием едва заметных хлебных крошек из трещин в стульях. А иногда на полу перед входной дверью с утра валялась куча почты, а в раковине высилась гора грязной посуды. Я рано усвоила, что стучать в дверь маминой спальни, если пришел очередной день без света, не стоит. Научилась выдумывать оправдания и просить позвонить папе, когда мама забывала забрать меня из гостей или с рисования после школы.

В третьем классе я уже сама собирала себе обед. Я смотрела, как другие дети достают термосы с домашним супом или контейнеры с макаронами в форме звездочек – некоторые родители даже прикладывали шутливые или нежные записки, – пока сама пыталась поскорее проглотить свой сэндвич, чтобы никто не заметил, что хлеб порвался, потому что я начала намазывать арахисовое масло холодным.

Но мало-помалу моя тоска по ребенку окончательно заглушила беспокойство. Когда-то я стала матерью сама себе; о ребенке я позаботиться точно смогла бы. Лежа рядом с Ричардом в кровати по ночам, я представляла, как читаю книжки про Доктора Сьюза маленькому мальчику с длинными ресницами или чокаюсь крошечными чайными чашками со своей дочкой, которая умильно улыбается асимметричной улыбкой.

Я смотрела, замирая, как проступает одна-единственная синяя полоска, яркая и прямая, как удар ножом. В то утро Ричард был в спальне, доставал свой угольно-черный шерстяной костюм из пластикового пакета после химчистки. Ждал, когда я выйду. Я знала, что он прочитает ответ в моем взгляде, знала, что увижу отблеск разочарования у него в глазах. Он распахнет объятия мне навстречу и скажет шепотом: «Все в порядке, детка. Я тебя люблю».

Но отрицательный результат этого шестого по счету теста означал, что мое время истекло. Мы договорились, что если этого не произойдет в течение шести месяцев, Ричард сдаст анализ. Мой гинеколог объяснил мне, что сделать анализ спермы проще, поскольку это не требует вмешательства. Ричарду всего лишь нужно будет рассматривать картинки в «Плейбое», запустив руку в штаны. Он шутил, что начал готовить себя к этому еще подростком. Я знала, что он хочет подбодрить меня. Если с Ричардом все в порядке – а я знала, что с ним все в порядке, что проблема во мне, – придет моя очередь.

«Дорогая?» – Ричард постучал в дверь ванной.

Я встала, поправила бледно-розовую ночную рубашку на бретелях и открыла дверь, вытирая слезы.

– Прости меня, – я держала тест за спиной, как будто скрывала что-то постыдное от посторонних глаз.

Он обнял меня и начал говорить все, что полагается говорить в таких случаях, но я чувствовала, что между нами что-то неуловимо изменилось. Я помню, как вскоре после свадьбы мы гуляли в парке возле нашего дома и увидели отца, играющего в мяч со своим сыном восьми или девяти лет. У них были одинаковые кепки команды «Янкис».

Ричард остановился, глядя на них.

«Не могу дождаться, когда буду вот так играть со своим сыном. Надеюсь, у него рука будет тверже, чем у меня».

Я посмеялась, чувствуя, что грудь стала чувствительнее. Такое случалось перед месячными, но я читала, что это также признак беременности. Я уже принимала витамины для зачатия. По утрам я совершала долгие прогулки, купила себе диск с йогой для начинающих. Я перестала есть непастеризованный сыр и пила не больше одного бокала вина за ужином. Я делала все, как говорили специалисты.

Но ничего не работало.

«Надо просто не прекращать попыток, – говорил Ричард раньше, когда у нас все еще была надежда. – Ничего страшного ведь, правда?»

Я бросила шестой тест на беременность в мусорное ведро в ванной, прикрыв его салфеткой, чтобы не смотреть.

«Я тут подумал…» – сказал Ричард. Он отошел от меня, чтобы завязать галстук, глядя в зеркало над комодом. На кровати за его спиной лежал открытый чемодан. Ричард часто уезжал, но обычно ненадолго, на один день или на два. Внезапно я представила себе, что он собирается сказать: он предложит мне поехать с ним. Представив, что у меня появился шанс сбежать из нашего прекрасного пустого дома в чудесном районе, где у меня нет ни одного друга, я почувствовала, как сгустившийся мрак расступается. Как мне удается оставить позади очередную неудачную попытку.

Но вместо этого Ричард произнес: «Может быть, тебе вообще перестать пить?»

* * *

Беременная девушка отходит от меня, а я принимаюсь часто моргать, возвращаясь к реальности. Смотрю, как она подходит к путям, слышу рокот приближающегося поезда. Колеса со скрипом замирают, и двери распахиваются с усталым вздохом. Я дожидаюсь, пока толпа втиснется внутрь, потом вхожу сама, чувствуя смутную тревогу.

Я переступаю через порог вагона и слышу сигнал, предупреждающий, что двери закрываются.