Жена моего мужа

Прошел уже час, а я по-прежнему лежу у стены. Ноги онемели. Я истекаю кровью и жду. Кровь струйкой стекает с головы, разбитой о стену. В груди страшно болит – неужели еще и инфаркт? Серебряный браслет, подаренный Эдом в медовый месяц, – вопреки всякой логике я ношу его не снимая – впился в тело, потому что я неловко упала. Подвернутая щиколотка, которая вначале только ныла, разболелась не на шутку.

Запах гари стал слабее. Горит что-то резиновое – так пахнет, когда жгут покрышки. Неужели она сожгла перчатки?

Если Карла их сожгла, доказательств больше нет. А если Джо расскажет про ключ, посадят скорее меня, чем ее.

Карла

От толчка Лили Карла налетела на кухонный стол – упавшее блюдце разлетелось на осколки. Падение ее оглушило, но не помешало снова толкнуть Лили. На этот раз там, где Лили ударилась о стену головой, осталась трещина.

Карла смутно помнила, как дошла до раковины и попыталась избавиться от перчаток. Изобличающая улика – это определение много раз попадалось ей в уголовных делах. Ее необходимо уничтожить.

Перчатки горели плохо, поэтому Карла изрезала их на мелкие кусочки и спустила в унитаз. Обессилев, она сползла по стене в прихожей, под одним из набросков углем к самой первой «Маленькой итальянке».

Здесь можно было передохнуть. Серьезных травм она не получила, но психика уже не выдерживала.

Отсюда Карле были слышны стоны Лили. Кто бы мог подумать, что из головы может вытечь столько крови?

Если бы ее слушались ноги, Карла, может, и помогла бы Лили. У нее было время одуматься после первого шока при виде окровавленных перчаток. Странно, но она не испытывала к Лили ненависти за то, что та попыталась вернуть ее в тюрьму. На ее месте Карла поступила бы точно так же.

Всю жизнь она желала получить чужое – пенал в виде гусеницы, красивую одежду, отца. Ведь даже ее мать принадлежала Ларри! И Эда, пока наконец не заполучила его и не поняла, что он такое.

Карла напомнила себе, что не собиралась убивать Эда, а только защищалась. Она смертельно испугалась, когда нож вошел ему в бедро – легко, почти не встретив сопротивления. От этого воспоминания Карлу замутило.

«Я заслуживаю тюрьмы», – сказала она себе. Все зашло слишком далеко. Ее блуждающий взгляд упал на фотографию Эда с Томом. Отец с сыном сидели в обнимку и широко улыбались из рамки.

Поппи. Как ее дочка проживет без матери? Матери должны защищать своих детей. Теперь Карла понимала, почему мама Франческа в свое время лгала, что отец Карлы умер, а позже скрыла, что у нее рак. Карла не имеет права обречь Поппи на страдания, угодив в тюрьму. В детстве ей казалось, что нет ничего хуже, когда мать говорит с иностранным акцентом и пропадает на работе. Но для Поппи все обернется куда страшнее: в классе она будет изгоем с большой буквы И. Сомневаться в этом не приходилось.

Надо справиться со своим непослушным телом, встать и уйти. Хотя бы ради Поппи. Карла начала понимать, что сильно рискует, медля в прихожей. Кольцо бабки Эда поможет им с Поппи продержаться несколько недель.

Раздался стон. Карла сказала себе, что вовсе не желает Лили смерти, особенно теперь, когда перчаток больше нет. Она ее всего лишь толкнула (хотя трещина в стене производила шокирующее впечатление). Но и помогать Лили, рискуя собственной свободой, она тоже не намерена. Если на улице попадется телефонная будка, она сделает анонимный звонок о пострадавшей женщине.

– Лили?

Шаги. Кто-то идет по коридору. Карла в ужасе осознала, что Лили, наверное, оставила дверь открытой.

– Где моя Лили? Что ты с ней сделала?

Карла подняла глаза, и страх сдавил ей горло. Это он! Мужчина, который проник к ним в дом в тот вечер! При виде почти черных глаз в ней шевельнулось и более далекое воспоминание – это незнакомец, заговоривший с ней на похоронах Тони!

Он пробежал мимо Карлы к Лили.

– Дорогая, все в порядке, я уже здесь…

Но ответа Лили Карла не услышала.

От его приближавшихся шагов завибрировал пол. В руке сверкнул металл. Карлу охватило странное спокойствие.

– Ты ее ранила! – закричал он. – Ты ранила Лили!

Последнее, что слышала Карла, – это свист воздуха, разрезаемого летевшим в нее лезвием.

Глава 63. Лили

В себя я приходила долго. Не только физически, но и эмоционально. Все случившееся казалось нереальным.

Когда понимаешь, что все-таки не умрешь, тебя охватывает эйфория.

– Вам несказанно повезло, – твердили все.

Звучала и еще одна фраза:

– Хороший у вас ангел-хранитель!

И ты в это веришь, действительно веришь. Смотришь в больничное окно, как по улице ходят люди, подъезжают «Скорые», выкатывают пациентов в инвалидных креслах, кто-то ковыляет на костылях. Одни понуро опустили головы, другие смеются от облегчения. И ты понимаешь: настоящая реальность здесь, потому что здесь спасают жизни, а не там, за пределами больницы, где негодяи пытаются эти жизни отнять.