— Так почему же, спрашиваю я!.. — снова закричал Ребаи. — Почему?.. Ведь я сразу пошел к ней… разве не правда, Иедек?.. Она сидела со счастливой улыбкой на лице, пила вино, а я погладил ее волосы и сказал: «Ну, вот видишь, Марм, как публике понравилась наша песня? Теперь к нам станут приезжать и из города, песня произведет фурор… а поешь ты ее чудесно». И все в том же духе, как говорят в подобных случаях… Хозяин тоже пришел ее поздравить. И цветы она получила… правда, не от вас, господин фон Брейтенедер… И все было в полном порядке… Так чем же виноват мой куплет? Это просто ерунда!
Вдруг Брейтенедер остановился и схватил Ребаи за плечи:
— Зачем вы ей сказали, что я пришел?.. Зачем?.. Ведь я же просил вас ничего не говорить!
— Пустите меня! Ничего я ей не говорил. Видно, она узнала от старухи.
— Нет, — любезно сказал Иедек и поклонился. — Это я взял на себя смелость, господин фон Брейтенедер. Это я взял на себя смелость. Я знал, что вы здесь, вот поэтому я и сказал ей, что вы здесь. И потому, что она так часто о вас спрашивала, когда болела, я ей и сказал: «Господин Брейтенедер здесь… он стоит сзади у фонаря, — сказал я, — и слушает прямо-таки с наслаждением».
— Вот как? — произнес Брейтенедер.