Жена на время

Придя туда, он первым делом подошел к письменному столу, поставил на него канделябр с зажженными свечами и сел, положив перед собой лист бумаги. Потом обмакнул перо в чернильницу, на мгновение поднял голову и уставился перед собой. Чернила высохли. Заметив это, он снова обмакнул перо и начал что-то писать. Немного погодя остановился и перечитал написанное. Затем поставил свою подпись с росчерком, посыпал листок песком, сложил его и уже собирался запечатать сургучом, когда за его спиной вдруг прозвучал знакомый голос:

— Сомневаюсь, что вам доведется отправить это послание, Толби.

Седьмой герцог Клерский медленно обернулся. Незваный гость сидел в глубоком кресле, небрежно положив ногу на ногу. Даже в неверном желтоватом сиянии свеч было заметно, как побледнело лицо Толби под слоем искусно нанесенного макияжа. Однако он быстро пришел в себя.

— Вы так думаете, Рэкселл? Ведь это вы, не так ли? — ровным голосом сказал он.

— Я.

— Поздравляю, дорогой кузен. Вы на удивление хорошо выглядите.

— Для того, кто был покойником более шести лет, хотите сказать? Да, к сожалению, для вас, я происхожу из семьи, отличающейся отменным здоровьем. — Однако полагаю, эта мысль уже приходила вам в голову.

— Что вы имеете в виду, дорогой Ричард?

— Не люблю говорить намеками, Толби — любезно произнес Рэкселл. — Скажу прямо: едва ли вы надеялись пережить меня.

— Истинная правда! Скорее вы переживете меня лет на десять, — тихо рассмеялся тот.

— По меньшей мере, — сухо ответил Рэкселл. — Вероятность того, что я стану жертвой роковой случайности, не успев жениться и произвести на свет наследника, лишив вас тем самым права на титул, была крайне мала.

— А! Но вы забыли об одном любопытном обстоятельстве, дорогой кузен. Или я не вправе вас так называть? Я полагал, что мы пришли к выводу, что ваши притязания на титул… незаконны, — досадливо поморщился герцог.

— Вы заставили меня в это поверить, — спокойно ответил Рэкселл, — перед тем как отправили на континент.

— Вы меня упрекаете? — обиженно воскликнул Толби. — Я думал, мы разрешили проблему надлежащим образом и по-джентльменски! Обнаружив сомнительные обстоятельства вашего рождения, я избавил вас от неприятного скандала, а вашу семью — от неминуемого позора. Поверьте, никто не был потрясен и расстроен больше, чем я! Я рассказал все вам, представил доказательства — у меня был только один выход: выложить всю правду — и предложил помочь вам незаметно исчезнуть и начать новую жизнь. Тогда я разделял ваше мнение, дорогой кузен, что оставаться в Англии, лишившись прав на титул герцога Клерского, для вас совершенно неприемлемо, не говоря уже о том, какой удар нанесло бы все это вашей семье.

— Уверен, вы придете к тому же выводу, если когда-нибудь окажетесь на моем месте, — заметил Рэкселл.

Толби ответил натянутой улыбкой, но не смутился.

— Упаси Боже, Ричард! Это совершенно невероятно! Или, возможно, вы явились угрожать мне? Боже мой, надеюсь, что нет. Вы не опуститесь до такой низости, каково бы ни было ваше происхождение! Да и на что вам жаловаться? Отправив вас за границу, я оказал вам большую услугу. Кажется, вы весьма преуспели и создали себе имя в определенных кругах. Я имею в виду азартные игры.

— Значит, вы догадались? — довольным тоном спросил Рэкселл.

— О да! Вы же знаменитый мистер Дарси, не так ли? Конечно, я догадался! И с восхищением следил за вашей карьерой. От ваших успехов у меня просто дух захватывало!

— Похоже, вы сегодня настроены мне льстить. Но не думайте, я не поверю, что вы разгадали тайну мистера Дарси потому, что давно уверовали в мои необыкновенные способности к карточным играм!

— Нет, не поэтому, — покачал головой Толби, — я узнал фамилию вашего отца — оставим пока в стороне вопрос о степени родства, — которая, как я полагаю, галльского происхождения. Пятый герцог Клерский имел среди своих предков некоего д’Арси, не так ли?

— Похоже, вы в этом не сомневаетесь. Вы хорошо осведомлены, прямо как настоящий историк, — заметил Рэкселл, ничуть не обидевшись.

Толби усмехнулся.

— Я всегда интересовался переплетением судеб наших семейств. Да, думаю, у меня есть склонность к изучению семейной истории.

— В таком случае соблаговолите сообщить мне имя моего отца — вернее, того, кого вы им считаете, — просто чтобы поставить точку в истории моей семьи, — дружелюбно предложил Рэкселл.

Продолжая улыбаться, Толби сделал несколько шагов в сторону окон.

— Это причинит мне боль, дорогой кузен, столь давнюю историю лучше не тревожить.

— Стойте на месте, — внезапно приказал Рэкселл таким угрожающим тоном, что Толби тут же остановился.

Он обернулся и взглянул на гостя с хорошо разыгранным удивлением.

— Дорогой кузен, что с вами? Боюсь, я вас не совсем понимаю.

— Не стоит предупреждать стражу о моем визите, вы поставите себя в неловкое положение.

— Вас подвела память, — рассмеялся тот. — Шнур звонка находится за вашей спиной, у двери.

— Моя память не настолько плоха, чтобы я забыл о кнопке на полу у окна. Порой я и сам ею пользовался, желая избавиться от непрошеного гостя.