Жена навеки (...и смерть не разлучит нас)

Он окинул ее собственническим взглядом и вышел из спальни. Эрени гневно смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Схватила с прикроватной тумбочки маленький графин с остатками воды и швырнула. Брызги и осколки стекла рассыпались по полу.

Девушка разрыдалась на кровати, охваченная яростью и обидой. Разумеется, на себя. На собственное тело, бессовестно предавшее ее. А Тибальд… Он всегда был мерзавцем. Она знала это. Не знала лишь, что способна так отвечать на его коварные ласки. А раз способна, значит, такая же мерзавка как он. Порядочная девушка не может изнывать от желания, сожалеть против воли, что оттолкнула его… Осталась в одиночестве, неудовлетворенная, вместо утра любви.

В ушах звенело его обещание: вечером ты снова будешь принадлежать мне, как и вчера. Горячило и будоражило кровь, заставляло Эрени еще больше ненавидеть себя и мучиться угрызениями совести.

Через полчаса Кита постучалась в спальню; не дождавшись ответа, вошла. Едва не оступилась на влаге и битом стекле, бросилась к рыдающей взахлеб хозяйке.

— Ксара, вам плохо?! Ксара, чем могу помочь?

— Выведите меня из этого проклятого дома! — выкрикнула девушка.

— Простите, ксара, ксар Тибальд не дозволил, — покачала головой служанка.

— Тогда уходите! Оставьте меня одну.

Кита со вздохом вышла, вернулась с метлой и совочком, убрала осколки и вытерла пол. Печально посмотрела на молодую хозяйку, снова вышла из комнаты, аккуратно прикрыла за собой дверь. Такая нежная и красивая. Жаль ее. Ксар Тибальд умел быть очень жестоким. Но добрым и великодушным тоже — если слушать его внимательно, неукоснительно исполнять распоряжения, угождать каждой прихоти.

Вряд ли молодая ксара умела и хотела делать все это. Слишком гордая, чтобы склониться перед его волей. Слишком красивая, чтобы он отказался от нее. Лишь бы он не сломал ей душу, пожелала мысленно добросердечная Кита.

* * *

Диктатор шел в Базилику в приподнятом настроении. Чудесная ночь с Эрени подарила ему невероятное удовольствие. Он с наслаждением вспоминал ее прелестное тело, так отзывчивое на его ласки. Ее сопротивление придавало пряный вкус их страсти. Такая трогательная борьба с собой… Со своей принципиальностью и представлениями о порядочности.

Отстраняясь от собственной роли во всем, что случилось, Тибальд даже сочувствовал Эрени. Он мог себе представить, каково это — думать о себе как о доброй и принципиальной девушке, но заводиться от ласк такого негодяя, лжеца и мерзавца, каким он виделся ей. Это противоречие должно истязать Эрени. И он не собирался облегчать ей задачу. Продолжал вести себя напористо, провоцировать, задевать ее убеждения.

Если она лелеет в себе мысль, что защитила родных своим поступком, он заставит ее почувствовать себя продажной женщиной. Если беспокоится за них — напомнит, что их участь в его руках, а его решение будет зависеть от ее расположения к нему. Зачем он так делал? Да просто для остроты чувств.

В обыкновенных отношениях, с простыми и понятными чувствами, Тибальду всегда было скучно. Он искал чего-то необычного, хитровыкрученного. Где одно на поверку оказывалось другим. Так и происходило с Эрени. Ее демонстративная неприязнь к нему, видимое презрение и агрессия маскировали влечение к нему, которого она сама стыдилась. И стыд этот добавлял утонченный аромат в блюдо, которое Диктатор вознамерился вкусить с аппетитом и наслаждением.

В Базилике его ждал сюрприз. Десяток человек из партии Сов сгрудились вокруг Морани и встретили его хмурыми взглядами. Тибальд подсобрался. Похоже, упрямая элатейя задумала какую-то пакость, чтобы отбить позиции. Ох уж эти женщины, никак не могут принять свое место.

Тибальд совсем не хотел быть с ними жестоким. Ни с женой, ни с политической противницей… теперь уже бывшей. Он хотел, чтобы они не чинили ему помех в том, чтобы выстроить и организовать жизнь так, как он считает правильным. И удобным для себя. А они трепыхались, возмущались, требовали каких-то прав для себя. Не понимали, что у них есть лишь одно право — принимать все, что он пожелает им дать. Если в традициях ксаранди было иначе до сего момента, он намерен это изменить.

— Друзья, сородичи, приветствую. Что случилось, ксара Морани? Почему ваши соратники окружили вас столь плотным щитом? От кого надеются прикрыть вас?

— Они, как и я, хотя знать правду, Диктатор. Ксар Деран из моей партии включен в Магический Отряд Особого Назначения. Он участвовал в облаве на бунтовщиков хевья. Деран, расскажи Совету Лудара, почему МагООН не преследовал налетчиков, когда они покинули свое укрытие?

Один из мужчин вокруг Морани ответил:

— Диктатор приказал нам не преследовать хевья, а отправляться в дом Нолгара и взять под арест его семью.

Женщина сверкнула глазами.

— Объясните, Диктатор. Зачем вы отправили двенадцать сильнейших магов Лудара арестовывать пятерых мирных жителей, из которых один старик и три женщины, а дюжину убийц отпустили на волю?

Тибальд угрожающе прищурился.

— Ксар Деран, разве вы не помните, что я сказал после того, как вы все очнулись от нападения Нолгара?