Жена нелегала

– А что, отличный английский… как сказать на сленге «с ума сойти», знаешь… И вообще, недаром же мы тебе зарплату так повысили…

– Нет, читать-то я могу, но разговаривать… На вопросы, может быть, придется отвечать… И корреспондента нашего там теперь нет, как назло, вместо Аверьянова же пока никого не назначили… Аверьянов-то хороший парень, помог бы мне без проблем…

– Ничего, я тебе две бумажки напишу: одну для Джули, другую для властей…

Тут только до Миши дошло. Он подозрительно уставился на Данилина.

– Разыгрываешь… Некрасиво смеяться над простодушными людьми. Но вообще, я смотрю, ты повеселел, Палыч, это хорошо…

Но действительно надо было что-то решать. Никакой формы связи, кроме телефонной, с Джули не было. Значит, кто-то на самом деле должен ехать. А кому, кроме него самого?

И вдруг его обожгла новая мысль.

– Миша, слушай, мне вдруг пришло в голову… Что, если они хотят просто убрать меня отсюда на некоторое время… А потом могут Джули въехать помешать… А я тоже где-нибудь там застряну. Тем временем Юрий исчезнет без следа… Если это вообще Юрий, а не подстава какая-то…

– Я же говорил, Палыч, сплошная паранойя будет! Конечно, все в таких делах может быть, и надо быть осторожным… Но если все время, каждый раз буквально подозревать подставы со всех сторон, то ничего и сделать будет нельзя. Ты заразился профессиональной болезнью… Сам знаешь чьей…

– То есть ты думаешь, не надо паниковать, спокойно ехать в Англию за Джули с Шанталь, а там видно будет?

– Именно так. А я тут на месте с моими ребятами подстраховать постараюсь… Только гривен где бы еще надыбать?

– Пусть Щелин раскошеливается. А в крайнем случае Джули деньги предлагала. Она же теперь разбогатела со своим риелторским агентством, да еще тетка немало в наследство оставила.

– Значит, наша Джули стала олигархом?

– Ну да, фолкстонского значения… Там как пару сотен тысяч накопил, сразу в олигархи записывают.

И Данилин засмеялся, приложив к Джули это странное российское звание. К которому, впрочем, начинали привыкать и на Западе.

Вернувшись в гостиницу, Данилин попытался связаться со Щелиным, но секретарша Надя таинственно отвечала, что он недоступен и когда станет доступен, неизвестно. Что было как-то на него непохоже, и Данилин снова встревожился.

«Встревожился – стреножился», – пришла откуда-то в голову абсурдная пара слов – пароним, кажется, называется. Неужели Щелин от него прячется? Но затем Данилин вспомнил Мишин совет: не видеть во всем непременно подстав и засад. Иначе жить невозможно.

Потом Данилин с Мишей допивали коньяк. Потом обедали, потом закупили еще пару бутылок коньяку, не французского – молдавского, и засели с ними в номере у Данилина. Но выпить им толком не дали – зазвонил телефон.

Это была Татьяна. У Данилина сразу сердце екнуло: он понял, что опять случилось что-нибудь из ряда вон. Ведь у Тани было железное правило: не трогать Данилина в командировках и по пустякам не звонить, хотя в лучшие времена она любила, когда сам он звонил ее проведать и «поприставать с нежностями».

– Ты как там, ничего? – осторожно спросила она.

– Я так догадываюсь по твоей интонации, что мне лучше сидеть покрепче? Сейчас ошарашишь чем-нибудь? – сказал Данилин, устраиваясь на диване.

– Ну да… Но не нервничай особенно, ни к тебе, ни к «Вестям», ни к Бережному это прямого отношения не имеет… Тут другое…

– Ну давай уж, не томи…

– Тебя Джули разыскивает с утра… Я дала ей твои телефоны в Киеве, но, видно, она не дозвонилась.

– Да мы мотались тут… по врачам…

– По врачам? Ты что, заболел?

– Да нет… То есть да. Зуб запломбировал.

– Ну ты даешь… Не мог до Москвы дождаться? Ну ладно, об этом позже. Так вот, не найдя тебя, она снова перезвонила мне, и мы поговорили. Действительно очень милая, судя по всему, женщина. И выдержка потрясающая. Потому что у нее там очередной шок.

– Какой еще шок? Что еще могло случиться?

– Понимаешь, оказывается, Карл мертв.

– Да ты что! Нет, не может быть… Мы же… я же…

Данилин чуть не сказал: я же его только что видел в зубоврачебном кабинете! Но вовремя остановился.

– Да, мертв. Умер в восемьдесят четвертом. Ей позвонили из российского посольства и сообщили, что она может посетить могилу мужа. Он похоронен в Красноярске. Вернее, в каком-то закрытом для иностранцев городке под Красноярском. Но ей дадут специально пропуск – на один день. И сможет она там находиться только в сопровождении официального представителя, конечно. В общем, завтра она вылетает в Москву.

4

Пять дней спустя Данилин сидел воскресным утром на кровати в гостиничном номере и прислушивался к новому, странному и резко неприятному ощущению в себе – видимо, это и было то самое, знаменитое, до сих пор им неизведанное похмелье, о котором он так много слышал и читал. И тут как раз раздался телефонный зьонок.

«Кто-нибудь из местных. Или Москва. Например, возлюбленный мой следователь Бережный», – думал Данилин.

Это оказался Щелин. Но звонил он не из Москвы.

– Мы в Киеве, в аэропорту, прилетели только что на моем самолете, – радостно сообщил он.

– Кто это – мы? – спросил Данилин.