Жена нелегала

Он не решался до сих пор попытаться откровенно с ней объясниться, поскольку не готов был снова погружаться в то мутное время. И так удивлялся иногда, что не заработал ни инфаркта, ни инсульта. Хотя что-то вроде нервного срыва получил.

С тех пор вдруг оценил целебные свойства алкоголя, дар забвения им приносимый. Сорок лет не понимал, а потом вдруг раскусил. И теперь, когда жена иногда упрекала его, беспокоилась, что пьет он практически каждый день, он отвечал: хорошо, что до наркотиков не дошел. И пью без социальных последствий, правда?

Перед розоволиким стояла его собственная, наполовину пустая уже пинта отливающего загадочной чернотой «Гиннесса». Тут же был открыт и большой пакет тех самых, любимых данилинских криспсов.

Вдруг Данилина обожгла жуткая мысль: а что, если он договорился с кем-то встретиться после работы подле Буш-хауса и позорным образом забыл? С ним уже недавно произошло нечто подобное.

Тоже, как сегодня, делал какой-то сюжет для Би-би-си о Буше и совершенно упустил из виду, что сговорился пообедать с заезжим американским журналистом. Заработался и забыл начисто, а в ежедневник в тот день и не заглядывал, хотя для фрилансера, внештатника, это просто недопустимо.

И почти уже прошествовал мимо американца с гордым видом, когда тот его окликнул. К счастью. Он был как-то на конференции в Уилтон-парке, где Данилин выступал с докладом, и знал его в лицо. Жена считала, что его растущая забывчивость – последствия пристрастия к алкоголю, а он сетовал на элементарное переутомление.

Вот и сейчас Данилину уже начало казаться, что какой-то телефонный звонок вроде был пару недель назад, с кем-то он на бегу о чем-то, о какой-то деловой встрече договаривался. А в ежедневник забыл записать. Да-да, что-то такое было… Но в пятницу вечером? На углу Стрэнда и Олдвича? Маловероятно. И все же…

– Как дела, господин Данилин? Закончили работу над очередной программой?

– Да вот только что буквально завершил запись, – отвечал Данилин, а сам лихорадочно соображал, как бы так ловко спросить краснолицего о чем-нибудь, чтобы сразу выяснить, кто он такой и откуда? Или просто плыть по течению разговора, надеясь, что оно куда-то да вынесет?

Рано или поздно англичанин должен будет сформулировать свой вопрос. «Итак, как я уже говорил вам по телефону, мы готовим документальный сериал об истории советской внешней политики». Ну или что-нибудь в этом роде.

Но краснолицый принялся болтать о погоде, при этом улыбаясь, даже посмеиваясь, поднимая брови – в общем, изображал максимальную доброжелательность и радость от общения с Данилиным. В этом была некая, небольшая фальшь, впрочем, в Англии такое встречалось, некоторые перебарщивали слегка. «Лучше так, чем хамство от души», – отвечал Данилин критикам английского лицемерия.

– Часто в России бываете в последнее время? – спросил краснолицый, и Данилин обрадовался – видимо, они начали выруливать ближе к теме.

– В последнее время реже, чем хотелось бы, но раза три за год бываю.

– Но в «Вести» заходите иногда?

«Ого, он знает мою биографию! – подумал Данилин. – Что бы это значило?»

Не пахнет ли здесь спецслужбами?

У Данилина было железное правило, которое он ввел с первого дня своей жизни в Великобритании – как только он ощущал малейший намек на этот специфический запах, как тут же под любым благовидным предлогом уходил, исчезал, убегал. Ни секунды общения с этими людьми – кто бы они ни были. Он не желал иметь ничего общего с представителями этой профессии, ни с российскими, ни британскими, ни американскими, ни какими бы то ни было еще. И жена, слава богу, поддерживала его в этой решимости. Хватит, наелись на всю жизнь! Никого ни изобличать, ни разоблачать, ни обдавать презрением Данилин не собирался. Кому-то нравится жить в том сумеречном, зыбком мире, пусть живут, на здоровье. Просто ему лично это противопоказано, как медицинский диагноз. Ну, бывает, говорят, редкий случай аллергии – на рыжие волосы. Кто этим страдает, вынужден обходить всех рыжих стороной. Вот и у Данилина такая аллергия – на разведчиков и контрразведчиков. И рад бы, может, пообщаться иногда, но категорически нельзя – опасно для здоровья и даже жизни.

Вот и теперь он с подозрением уставился на розовощекого. А что, похож на какого-нибудь моложавого ветерана «Сикрет Интеллидженс сервис», пожалуй.

Вслух же сказал сухо:

– Нет, в «Вестях» я никогда не бываю, и не тянет меня туда совершенно! Если вы так хорошо осведомлены о деталях моей биографии, то знаете, что мое расставание с этой газетой происходило не самым дружественным образом…

Краснолицый кивал – знаем, дескать, знаем. Нет, не нравится мне это, лучше бы ретироваться поскорей, думал Данилин. Но необходимо было все-таки соблюсти элементарные приличия.

– Ну что же – повторим еще по пинте «Гиннесса», мистер?.. – сказал Данилин, признаваясь в забывчивости. Вылетело из головы, что поделаешь!

– Зовите меня Дэвидом, – отвечал англичанин. И, переходя на русский: – Конечно, повторим, Алеша! Но сегодня я угощаю, и никаких возражений!