Жена нелегала

И вот теперь она могла на секунду вообразить, что они вернулись в те волшебные времена и снова вместе пьют кофе в гостиной. И впервые за много месяцев Джули вдруг снова ощутила вкус еды. Эх, если бы не Уильям Дарби. Младший. Будь он неладен. Может быть, ничего бы не произошло. И все продолжалось бы как раньше. Если бы она не знала. А что? Это все в газетах, в колонках для женщин проповедуют: главное-де, честность да открытость в личных отношениях. Виноватому лучше признаться. А потерпевшей стороне — научиться прощать. А потом перевернуть страницу и начать заново. Да идите вы к дьяволу, теоретики! Глупая Рита — она во сто раз вас всех мудрее. Она говорит: меньше знаешь, лучше спишь. Пусть мой Филипп делает что хочет. Лишь бы я ни сном ни духом. Раз уж они, мужики, так устроены. Уезжает он в свой Лондон на целый день, все у него там обеды, да ужины, да встречи. До поздней ночи. А в выходные зато — он мой. И зарплата на общий банковский счет раз в месяц поступает. Главное — лишних вопросов не задавать. А то нарвешься еще… А то, о чем я не знаю, того и нет. Не существует в природе.

Раньше Джули была с этим не согласна. Категорически. Считала: это не только безнравственно, но и глупо. Потому что на такой основе семья долго не продержится. Но вон живут себе Рита с Филиппом и прекрасно себя чувствуют. А у них с Карлом…

Но вообще-то, ей Ритины рецепты, наверно, все равно не подошли бы. Не справилась бы она. Не выдержала. Или выдержала бы? Надо же было хотя бы попробовать. А ей не дали. Уильям Дарби-младший не дал.

Когда она его в первый раз увидела? Да, в марте. Весна была ранней. У них в городе уже дикие японские вишни вовсю цвели. Тетушка с заговорщицким видом позвала ее в «Кафе Ройяль» на обед. И там сидел этот высокий, худющий хлыщ. С первого взгляда ей не понравился. Какой-то подпорченный вариант Лайонелла. Даже костюм на нем был противный. Мало того что старомодный, а еще пыльный какой-то. Нафталиновый. И сам он весь такой же. Но при этом какой высокомерный взгляд. Какая игра в аристократа!

Но тетушка не дала ей к себе самой прислушаться. Все возводила глаза к небу. К месту и не к месту поминала родителей. Говорила: ты должна узнать правду. И Джули кивала: должна.

Ах да. До Дарби-младшего был еще этот нелепый, постыдный эпизод. Когда они сами с теткой играли в сыщиков. Пытались выследить, куда Карл едет и с кем встречается. Две идиотки!

Она не дала бы себя тетке уговорить, но случилось вот что. После истории с поездкой в Трир Джули предалась всеобщему занятию печальных жен: регулярному изучению содержимого мужских карманов. И несколько недель ничего там интересного не находилось, пока однажды не вывалился из куртки железнодорожный билет. До Лондона и обратно. Посмотрела на дату: тот самый день, семнадцатое, когда он якобы уезжал в Амстердам. Заглянула в свой ежедневник, где она все приезды и отъезды Карла отмечала. Все точно. И опять покатилось куда-то вниз сердце, и ноги подкосились, стало трудно дышать.

И в этот момент, как на грех, позвонила тетка. А Джули, дура, возьми ей все и выложи. А та, конечно, обрадовалась. Пошла кудахтать: «Я же тебе говорила, я же тебе говорила…»Раз десять как минимум за разговор эту фразу произнесла. Никак остановиться не могла. И нет чтобы сказать: да не переживай ты так. Да все, может, и прояснится еще. Или что-нибудь другое, человеческое. Ну, просто пожалела хотя бы племянницу. Так нет, нет, только злорадствует. Это же момент ее торжества. И сладкой мести за унижение с Триром. Когда ее в маразматички записали. И откуда столько энергии в семьдесят три года?

И вот уговорила ее тетка попытаться проследить за Карлом, когда он в следующий раз куда-нибудь соберется.

Поначалу ничего из этого не выходило. Потому что Карл и на самом деле отправлялся то в соседний Дувр, откуда ходили большие паромы на континент, то в порт, на фолкстонский пирс, откуда можно было уплыть в Булонь. А то и в аэропорт уезжал. И каждый раз просил Джули подбросить его на машине — то в порт, то на железнодорожную станцию. Следить за ним за границей — так далеко тетушкин авантюризм не простирался.

Но однажды… Однажды он опять засобирался в срочную командировку. Теперь это был не Амстердам, а Париж.

Карл уехал на этот раз на такси, потому что Джули не могла его подвезти — надо было Шанталь из детсада забирать. Уехал вроде бы в порт. Но тетушкина сообщница, дежурная на станции «Фолкстон-сентрал», стукнула ей, что на самом деле Карл сел в лондонский поезд.