Жена палача

- И куда вы идёте?

- Недалеко, - повторила я, всё же постеснявшись сказать про тюрьму, но он сам догадался.

- Понятно, - произнес он с лёгким презрением. – Идёте проведать палача. Заботитесь об убийце сестры, Виоль? Траур вас не душит?

- А вас? – не спустила я ему.

- Я не предавал память матери, - мгновенно обозлился он.

- И я не предавала памяти сестры. Потому что мой муж – не убийца. А вы порочили свою бедную матушку при жизни, и вряд ли попросили у неё прощения перед смертью.

- Так он сумел убедить вас в своей невиновности? – в глазах Сморрета вспыхнули опасные огоньки, и я на всякий случай отступила, чтобы ему не вздумалось схватить меня, как в ночном майском лесу.

- Зачем убеждать в том, что я и так знаю?

- Знаете или верите? – уточнил он. – Где ваш палач был ночью, когда убили вашу сестру?

- Дома, - сказала я как можно увереннее. – И не называйте его так. У него есть имя и фамилия. Не желаете произносить их, достаточно говорить «ваш муж, госпожа ди Сартен».

- Меня передёргивает всякий раз, когда я вспоминаю, что он ваш муж, - признался Сморрет. – Но вы лжете, Виоль. Его не было дома.

- Прощайте, - резко сказала я, обошла его и ускорила шаг, не желая выслушивать очередные грязные сплетни.

Но Сморрет догнал меня и пошёл рядом, не отставая ни на шаг, и спросил, таинственно понизив голос:

- Разве вам не интересно, где ваш муж был в ту ночь, Виоль?

Я остановилась так резко, что он пробежал пару шагов уже без меня, но сразу вернулся.

- Если вам есть, что сказать – то говорите, фьер Сморрет, - потребовала я. – У меня мало времени, и я не хочу, чтобы нас видели вместе. Моему мужу это не понравится.

Было видно, как борются в нём желание помучить меня неизвестностью и желание огорошить тем, что он знает. Победило второе.

- В ту ночь я видел его, - сообщил он, задыхаясь от важности того, что говорил. – Здесь, в Сартене. Рядом с домом вашей сестры. После полуночи. А ведь фьеру Капрет убили именно в это время, не так ли?

- Вы лжёте, - сказала я ровно, но сердце пустилось в бешеную пляску. Рейнар ушёл от меня, примерно, в полночь. Я не смотрела на часы. И не выходила из спальни, поэтому не знаю, во сколько он уехал. И куда.

- Как легко вы меня обвинили во лжи, - Сморрет дёрнул углом рта. – Но я говорю правду. И даже могу поклясться в этом… на суде.

- Вас допрашивали? – тут я не смогла скрыть волнения, и он ухмыльнулся уже открыто.

- Не допрашивали. Я открылся только вам. И хотел спросить – надо ли мне… открыть то, что я знаю, другим?

- Что вы имеете в виду?

- Я мог бы заговорить, мог бы промолчать… - он посмотрел на меня многозначительно.

Я затравленно оглянулась по сторонам, улица была пустой, и нас никто не слышал. Теперь уже во мне боролись двоякие чувства. Я прекрасно понимала, чем обернуться для Рейнара показания Сморрета. Лжёт он или нет? Говорит правду или хочет навредить моему мужу? А Рейнар?.. Если Сморрет говорит правду, что он делал в Сартене ночью? Возможно, кто-то заболел?..

- Виоль, - напомнил о себе Сморрет, - ради вас я мог бы промолчать…

Он хотел взять меня за руку, но я отдёрнула её.

- Не прикасайтесь ко мне, Элайдж. И будете вы молчать или заговорите – пусть это останется на вашей совести. Я знаю, что мой муж невиновен, и когда всё выяснится, он выйдет на свободу. Пустите! – и я побежала по направлению к королевской тюрьме.

– Я говорю правду! – крикнул Сморрет мне вслед, но я не оглянулась.

Неважно, что скажут хоть тысяча Сморретов. Я должна обо всём спросить у Рейнара. И посмотреть ему в глаза. Теперь, когда Лилианы нет, мои сомнения сможет развеять только он. И если я почувствую ложь…

Боже, Виоль, как ты её почувствуешь? Ты что – обладаешь тайными знаниями королевских колдунов? Твой муж и твоя сестра столько времени водили тебя за нос, и ты ни о чём не подозревала…

– Виоль ди Сартен, – сказала я, когда окошечко на массивных воротах тюрьмы приоткрылось. – Вот мой пропуск.

– Ожидайте, – раздалось в ответ.

Да, я ничего не подозревала… Была слишком наивна, не замечала того, что надо было заметить… Лилиана надела красное платье, чтобы быть ярче всех на моей свадьбе… Лилиана говорила, что Рейнар занимается развратом… Лилиана сказала, что Рейнар бросит меня, когда наиграется…

Умом я понимала сомнения, но сердце не желало верить ничему против мужа. Пока это – не доказательства. Это только подозрения. Как говорил фьер Ламартеш: подозрения – это не обвинение.

Тем более, я давала клятву перед небесами, что буду рядом с мужем и в горе, и в радости. Кто, как не я, поверит ему? И если не буду верить я…

Дверь тюрьмы открылась, и пахнуло холодом и сыростью, хотя день был солнечным и тёплым.

– Заходите, ди Сартен, – приказал мрачный охранник. – Если что-то принесли заключённому, то оставляйте у входа.

Я принесла корзину, в которую сложила перемену белья, хлеб, сыр и вяленое мясо. Послушно поставив корзину у входа, я прошла следом за охранником под своды массивного каменного здания, спустилась  по узким лестницам, прошла через сырой коридор, где глухо, как из-под земли слышались то ли стоны, то ли проклятия…