Жена Пилата, или Тайна прокуратора

Пилат почти удивленно смотрел на меня.

— Ты описываешь Иосифа Каиафу. Это самый безжалостный человек, каких я только видел. Он стал первосвященником, женившись на дочери прежнего первосвященника. Сейчас в его руках власть, уступающая лишь моей. Что ты можешь сказать о нем?

Я продолжала смотреть на пламя. В глазах поплыли тени, какие-то изменяющиеся очертания. Как понимать их? Этот Каиафа, всемогущий первосвященник...

— Власть для него — всё. Она значит для него больше, чем его народ, даже больше, чем бог, которому он служит. — Я услышала свой собственный голос, словно доносившийся откуда-то издалека. Я предупреждала Пилата: — Опасайся его. Он попытается использовать тебя в своих целях. — За спиной Каиафы появились очертания еще одной фигуры. — О! — воскликнула я. В ней было что-то знакомое. Если бы только мне удалось лучше разглядеть ее. Я повернулась к мужу. — Каиафа — дурной человек, но есть еще кто-то.

— Еще один недруг? — Пилат наклонился и схватил меня за руку.

— Не могу разобрать, он вне моего поля зрения, но я чувствую, это не враг. Он проникнут добротой, больше чем добротой. Он — тот, кто мог бы... изменить мир. Каиафа ему в подметки не годится.

Сердце сжалось от дурного предчувствия. Сама того не подозревая, я осознала, что едва различимые очертания, виденные мной, представляли гораздо большую значимость, чем наши жизни. Пилату и мне отведено ничтожно малое место в этих величайших событиях, и все же стало ясно, что с нами случится что-то ужасное. Когда очертания в какой-то момент обрели большую четкость, я увидела терновый венец.

— Пилат, держись в стороне от этого человека, — взмолилась я. — Любой ценой избегай его. Произойдет страшная беда. Твое имя будет чудовищным образом связано с ним. Не дай втянуть себя в отношения между Каиафой и этим незнакомцем.

В глазах Пилата появились тревога и страх.

— Кто тот человек, который может изменить мир? Не один ли из этих маньяков-зелотов?

— Я не знаю, кто он. — Я почти рыдала.

— Смотри, смотри внимательней!

Образы исчезали и появлялись вновь. Я старалась разобрать их. Несмотря на жаркий вечер, у меня по спине побежали мурашки. Человек, один молящийся в саду. Мечи. Кресты. Нет! Я достаточно видела смертей. Я отвернулась.

— Все, что я знаю, Пилат, — это то, что с этим добропорядочным человеком произойдет ужасная трагедия, и ты каким-то образом будешь причастен к ней.

— Но кто же он, в конце концов? — настаивал Пилат.

Медленно видение исчезло, осталось только неясное впечатление.

— Мне кажется, он галилеянин.

Я неимоверно устала, у меня просто не осталось сил.

— Нетрудно догадаться. От них только и жди неприятностей. Даже здесь, в Иерусалиме, где храмовая иерархия держит людей в покорности, галилеяне бунтуют, все время ищут мессию. Они всё подвергают сомнению, даже своего бога.

— А разве они не простые сельские жители? — поинтересовалась я.

Пилат покачал головой и нахмурился:

— Не совсем так. Назарет стоит на караванном пути из Александрии в Антиохию. Галилеяне узнают новости раньше, чем жители Иерусалима.

— Но я слышала, они в основном рыбаки.

— Не думай, что это горстка людей, которые на утлых лодках ловят рыбу только себе на пропитание. Большая часть сушеной рыбы для нашего стола поступает из Галилеи. Они снабжают ею чуть ли не весь мир.

Я рассеянно кивнула, немного успокоившись. Мои мысли были заняты отнюдь не рыбой. В прежнее время, когда Пилат интересовался моим мнением, я ощущала себя самой счастливой женщиной на свете. Сейчас это вовсе не радовало меня. Мне хотелось внимания только одного человека — Голтана, а он далеко. 

Глава 32 Дворец Ирода

Я поморщилась, когда Пилат объявил о празднестве в Тиверии.

— Город, названный по имени самого ненавистного мне человека.

— Это официальный визит. Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Ты останешься довольной, город тебе понравится. Обещаю.

К моему удивлению, он не ошибся. Набожные евреи испытывали страх перед этим городом, поскольку он стоял на месте древнего кладбища. Ирод Антипа, наследник Ирода Великого, основал здесь поселение, чтобы развеять предубеждения и показать всему миру, на что он способен.

Я с изумлением смотрела по сторонам, когда мы и сопровождавшие нас люди прибыли на место. Тиверия, построенная на берегу Галилейского озера, поражала красотой широких улиц, сверкающих фонтанов, мраморных статуй. Мостовые сияли чистотой. Над нами простиралось яркой голубизны небо, которое еще не скрывали от глаз ни кроны деревьев, ни навесы из ткани.

— Я никогда не видела ничего подобного, — сказала я Пилату. — Бани, форум, театр и даже рынок — везде идеальный порядок.

— Ирод не поскупился, — заметил Пилат. — Он может это позволить. Он облагает народ непомерными налогами.

Пилат тоже не скупился. Трудно себе представить — он подарил мне великолепную виллу на берегу озера, очень напоминавшую — и он знал это — наш первый дом в Антиохии. В неописуемый восторг меня привели фрески на стенах, изображавшие веселящихся нимф, сатиров и купидонов. Муж пытался снова завоевать мое сердце.

— Тебе нравится? — спросил он. — Цвета...