Жена Пилата, или Тайна прокуратора

— Я же сказала. Не больше пятисот. На этой неделе мы принимаем проконсула. Ты была у него на приеме, видела всю роскошь. Золотые блюда, шпагоглотатели. — Мама замолчала, вопросительно глядя на меня. — У тебя есть какие-то деньги?

— Пятьдесят сестерциев, — неохотно ответила я. Мне хотелось купить золотое кольцо в виде змейки с зелеными глазами. Ювелир сказал, что оно обладает магическими свойствами. Для этого я копила деньги.

Мы оглянулись на нашего конкурента, продолжавшего торговаться с хозяином, который уже соглашался на девять сотен, а тот не поднимался выше семи. Я посмотрела на рабыню, неподвижно стоявшую, как каменное изваяние с бесстрастным лицом, но ее глаза были устремлены на меня.

Я вздохнула:

— Дома я припрятала еще сотню.

— Ну ладно, — нехотя согласилась мама, — если для тебя это имеет такое значение. Мы даем семьсот пятьдесят, — громко сказала она продавцу.

Толстый покупатель с минуту смотрел на девушку, ругнулся и пошел прочь.

Рахиль, как вскоре убедилась наша семья, знала в Александрии все, что стоило знать. Девушка без особых усилий освоилась с новой обстановкой, занималась хозяйством и вела себя так, словно служила у нас не один год. Она умела делать прически, была искусной рукодельницей, и мама уже не могла обходиться без нее. Рахиль быстро нашла общий язык с Гебой и Фестом, нашими поварихой и домоправителем, своенравной, но толковой парой. Поначалу лишь за это мама была благодарна фортуне, но вскоре у Рахили обнаружилось еще и умение прекрасно торговаться на рынках города, известного во всем мире разнообразием товаров.

На обед проконсулу подали нежнейшую свиную выло резку. Он наслаждался вареной страусятиной с иерихонскими финиками и измельченными лангустами в остром соусе. Орхидеи, доставленные из районов Верхнего Нила, преобразили наш скромный атриум. Афинянки играли на лютнях, а эфиопские венеры выступали с дрессированными пантерами, послушными, как котята. Все восторгались искусством Митрадита, прослывшего самым известным фокусником в городе волшебников. Но мы с мамой решили меж собой, что настоящая волшебница — это Рахиль. Благодаря ей на званый обед пошла лишь малая толика выделенных денег.

В течение нескольких дней Рахиль была занята подготовкой к приему. Между тем у меня из головы не выходили великая богиня Исида и ее почитательница — царица Клеопатра, экзотическая, интригующая и опальная. После торжественного приема я поспешила в свою комнату, где меня ждала Рахиль. Пусть родители скрывают от меня свои секреты, но я-то знала, чего хотела.

Лампы горели неярким светом. Поперек кушетки лежала розовая ночная рубашка. Рахиль встала, когда я вошла.

— Хотите, я сделаю вам массаж? — спросила она, снимая с меня тунику.

— Да, — ответила я. — Но кроме массажа, мне хотелось бы знать кое-что. Расскажи мне про Клеопатру. Папа назвал ее блудницей. Она была плохой?

Рахиль взяла со столика рядом с кушеткой пузырек с сандаловым маслом.

— Ее почитали как богиню. Жители Александрии до сих пор оплакивают ее. Клеопатра была последней из рода Птолемеев, династии Александра.

— Знаю! — воскликнула я в нетерпении. — Когда мы завоевали Египет, Август назначил здесь проконсула. С тех пор он и правил. Ну а что же Клеопатра? Она была красивая?

Рахиль растирала мне спину.

— Ее статуи изображают стройную женщину в роскошной египетской одежде.

— А египетская одежда не позволяет представить фигуру. Ну а ее лицо?

Опытными руками Рахиль бесстрастно проводила мне по ягодицам.

— У нее был длинный нос и выступающий подбородок.

— Но Антоний и, как я слышала, до него Юлий Цезарь...

— Дело не только во внешности, — уверенно сказала Рахиль. — Старики говорят, у нее был приятный голос, и все считали ее очень умной. — Рахиль помолчала. — И есть кое-что другое.

— Что именно?

— Ты еще очень молода.

— Мне уже четырнадцать лет. Через год родители будут искать мне мужа. Говори!

— Клеопатра опьяняла, как крепкое вино. Она собиралась объединить мир, заманив сначала Цезаря, а потом Антония...

— В свою постель, — закончила я фразу. — Но это было так давно. Папа никогда не видел Клеопатру, но он ненавидит ее. Должно быть, есть что-то еще...

Я села на кушетке, подняла руки, и Рахиль надела на меня рубашку. Зевнув, я снова легла на спину. Мои веки отяжелели.

— Кажется, папа сам не знает, почему он ненавидит Клеопатру, — сонно пробормотала я. — Но его страшит это могущество — могущество Исиды.

В ту ночь мне приснилась Исида. Ничего удивительного в этом не было — в конце концов, я думала о ней. Удивила меня реакция Рахили.

— Это знак свыше, — взволнованно сказала она. — Она всегда является во сне своим истинным почитателям.

— Откуда ты так много знаешь про Исиду? — спросила я и перестала есть фиги, поданные к завтраку.

— Я хожу в ее храм, как только появляется возможность.

— Ты, рабыня, ходишь в храм Исиды?

Мое удивление развеселило Рахиль.

— Богиня благоволит ко всем.

— Как интересно. — Я рассеянно потянулась к горшочку с медом. — В твоей купчей сказано, что ты иудейка. Говорят, у вашего народа один бог. Должно быть, он всемогущий. Почему ты отреклась от него?