Жена по принуждению

Я не отстраняюсь, продолжаю обнимать его. Хоть и чувствую напряжённое тело. Каждую мышцу, что сейчас играется на идеальном животе, руках. Они обхватывают талию, плечи, и я не могу пошевелиться.

Поэтому тихо шепчу, боясь услышать страшные слова.

Что я – выдумщица, и он мне не верит.

– Почему ты молчишь? – сердце бьётся где-то в горле. Гулко и больно.

Его молчание медленно добивает, заставляя додумать всё ужасное до конца самой.

Внезапно хватка становится слабее. Тёплые руки отстраняются и виснут вдоль тела.

Поднимаю взгляд вверх, но не успеваю посмотреть этому человеку в глаза. Он разворачивается и уходит.

Цепляюсь пальцами за ткань майки и жалобно скулю:

– Влад, – он никак не реагирует. Идёт дальше в гостиную, и это всё же лучше того, чем он сейчас побежал бы бить морду Генри. Потому что тогда бы он узнал, что я всё рассказала Вернеру, и точно бы слил все фото в сеть.

А так… Есть шанс попросить мужчину этого не делать.

Хоть он и не собирается сейчас этого совершать.

– Каролина, – внезапно он подаёт голос, и я уже готовлюсь к худшему. Он спокоен, но в то же время напряжён. А это хуже любой истерики. Лучше бы он рвал и метал. Орал, но я видела, что он испытывает хоть какие-то эмоции.

– Ты мне не веришь, да? – догадываюсь сама.

Понимаю. Тяжело слышать от девушки, что ты знаешь от силы три месяца, что твой брат – редкостный мудак.

Всё понимаю.

Но как же несправедливо!

– Я ничего не могу тебе сказать, – уверена, в его голове сейчас настоящий сумбур. – Иди, отдыхай. Ты ударилась. Я вызову врача.

Как же я хочу сейчас знать его мысли…

Но не могу. И от этого мне настолько плохо, что хочется заплакать. Сесть на пол и разрыдаться, как маленькая девочка. Но вместо этого киваю, хоть он этого не видит. Иду на кухню, где наливаю стакан воды и выпиваю залпом, пытаясь успокоиться.

Почему-то уверена – Влад мне не поверил. Где я, а где его брат, с которым он рос всю свою жизнь.

Я для него всего лишь маленькое увлечение и всё. А Генри – семья.

Шумно выдыхаю и пытаюсь унять дрожь в пальцах.

Из-за своих мыслей не слышу, как в сумочке раздаётся мелодия мобильника. Решаю проигнорировать его, продолжить кусать губы и думать, как можно достать доказательства. Только если…

Сам Генри не скажет это при Владе.

И у меня появляется безумная, провальная идея. Хотя… Все же шанс есть, и очень большой. Осталось только достать телефон Вернера-старшего и уговорить Влада меня выслушать. Особенно сейчас.

Но для начала лезу в сумку, беру в руки телефон. Вижу на дисплее неизвестный номер, который кажется знакомым. Но вспомнить не могу.

Отвечаю на звонок и прислушиваюсь к приятному голосу девушки.

– Здравствуйте, вас беспокоят из клиники доктора Рудковского. Не хотим вас расстраивать, но обязаны вас осведомить. Господину Левицкому стало хуже. К сожалению, он сейчас не в стабильном состоянии, поэтому, хоть и Константин отказался делать операцию, здесь она необходима. Иначе… Сами понимаете. Для операции нужно его согласие, но так как он сейчас без сознания, достаточно одного из членов семьи. Мы не можем связаться с его женой, поэтому звоним вам. Вы можете подъехать в клинику в ближайшее время?

Женщина что-то говорит, а у меня круги перед глазами. Большие, что мутно растекаются, перед взором. Из-за слёз.

Конечно, его жена не отвечает на звонок, потому что у неё совершенно другой номер. Поменяла, как только представилась возможность. И не сказала бы его и мне, если случайно не позвонила с него, расспрашивая пин-код от карточки отца, оставленной на чёрный день.

– Да, конечно, – отвечаю устало, вытирая влагу, стекающую по щекам. Я вообще не должна по нему плакать. Он – отец мне только по свидетельству о рождении. По воспитанию – нет. Но и оставить я его просто так не смогу. И не потому, что люблю. Нет, ненавижу. Но чисто по-человечески потом меня будет мучить совесть.

Поэтому выпрямляюсь, иду к Владу. Понимаю, что могу взять такси, но почему-то не хочу ехать без него. И хоть между нами сейчас удушающая атмосфера, желаю, чтобы он был рядом. Он – моя единственная поддержка и опора на данный момент.

– Влад? – окликаю прежде, чем захожу в спальню. Мне неловко появляться перед его глазами, но всё же перешагиваю порог комнаты.

Но останавливаюсь, потому что не хочу идти дальше.

У комода стоит Влад, наклонившись вперёд. Опирается ладонями о край с опущенной головой вниз. Осматриваюсь вокруг, замечаю пару разбитых предметов.

Из-за закрытой двери не услышала, как они попадали на пол.

Он оборачивается ко мне резко. Смотрит дико и зло. А у меня от этого взгляда сердце останавливается. И воздух вокруг пропадает.

Уже хочу развернуться и молча уйти, но, увидев меня, тут же расслабляется.

– Что-то случилось? – в его голосе нет беспокойства, но что-то присутствует. Не понимаю я его. Особенно сейчас. – Ты плачешь.

– Я понимаю, что сейчас не время, но… Отвезёшь меня в клинику?

– Ты плохо себя чувствуешь?