Жена по решению суда

– Скажите, господин Ридж, как давно вы служите у Катчеров? – Мужчина молча продолжил идти вперед, пока не остановился у двери.

– Леди Катриса, здесь кухня, но в этом доме все подчиняются лорду Бенедикту и если он не дал распоряжения, ваши слова останутся просто словами, – дворецкий распахнул дверь, жестом пригласил входить. –  Приятной беседы, леди. – Тонкая улыбка с издевкой мне не понравилась, но отступать некуда, поэтому я медленно вошла.

Дверь захлопнулась, привлекая ко мне внимание. Правильно наставница Теодея говорила: "Врать нехорошо". Я осмотрела и просторное помещение, и каждого находящегося на кухне и улыбнулась.

– Светлого вечера, а кто готовил рыбу? – Чувствовала себя ужасно глупо, но я точно знала одно: если начал не останавливайся и будь уверен. Люди это чувствуют и принимают тебя.

– Я, леди. – Вперед вышла женщина белый фартук надет поверх синего платья. Тяжелые, припорошенные мукой, груди воинственно приподнялись в глубоком вырезе платья, скалка опасно покачивалась в сильных руках женщины и даже косы-баранки недобро выглядывали из-под белой косынки.

Скалка в руках женщины – страшное оружие. Я сделала полшага назад, спохватилась и с запредельной улыбкой на лице подбежала к поварихе, схватила ее за руки вместе со скалкой и со всей возможной преданностью сказала:

– Это божественно! Ничего вкуснее я не ела. – Это чистая правда, от ужина я осталась в полном восторге. – Правда, в монастыре кормят слизкими кашами, но даже на вид ваша рыба невероятная! Слушайте, а что это за такой тонкий привкус был с кислинкой? Какие-то травы? Знаете, я немного разбираюсь в них, но о такой не слышала.

Воинственность поварихи сменилась тревогой. Она робко оглянулась на своих подчиненных, осторожно забрала руки из моей хватки, отложила скалку и… Она меня обняла крепко и бережно, как может только мать.

– Пичужка, как же ты выжила только. – Из-за моего маленького роста, всего лишь метр пятьдесят, все называют меня так.

На мгновение я замерла, а потом расслабилась, еле сдерживая слезы. Я смутно помню маму, слишком маленькая была, когда она умерла, зато помню бабушкины объятия – такие же, в них спокойно и безопасно. Пригрелась слушая ровное биение доброго сердца, тихонько вдохнула сладкий аромат ванили.

– Давай-ка я тебе молочка согрею и рогалики вот-вот подойдут, – не слушая мои слабые возражения, повариха подвела меня к небольшому столику в углу у печки, усадила на крепкий грубо сколоченный табурет и велела ждать и греться.

Через пять минут передо мной появилась большая глиняная кружка доверху наполненная горячим молоком и тарелка с парующими рогаликами.

– С маком, творогом и яблоками, – повариха тепло улыбнулась и погладила меня по голове, будто я ребенок. – Ты какие любишь?

– С творогом.

– Вот и хозяин наш тоже с творогом любит, – круглое лицо женщины озарила счастливая улыбка.

Напоминание о лорде Бенедикте вмиг испортило настроение. Кухня тут же показалась холодной, а любимые рогалики с творогом недостаточно сладкими. Еще и язык обожгла о горячее молоко. С обидой отодвинула кружку, подперла щеку кулаком.

– Что поругались с хозяином? – повариха села, как и я, тяжело вздохнула. – Молоденькая ты совсем, к тому же в монастыре воспитывалась ни жизни, ни мужчин не знаешь. – Мои щеки обдало жаром, меньше всего мне хочется обсуждать личную жизнь при таком количестве свидетелей. Но когда мамка птенца спрашивала? – Ты не смотри, что хозяин груб, добрый он и завсегда заботиться обо всех. Ругается и помогает, даже с бывшей и то был обходительным, а уж какая то змея была. Жуть.

– Любил он ее.

– Любил, но любовь дарить надо достойным, а не…

– Фира! Приготовь хозяину и лорду Вилю закуски, – дворецкий хмуро смотрел на нас, поджимал тонкие губы.

Надеюсь, он не слышал о чем, вернее, о ком мы говорили. Повариха резво подскочила, принялась раздавать указания и кухня будто забурлила, заволновалась как море в непогоду. За считаные минуты помощник нес тяжелый поднос двум лордам, решившим расслабиться за закрытыми дверями кабинета.

Я бы очень хотела узнать о чем они говорят, но дворецкий… чтобы ему всегда опаздывать, имеет дурную привычку приходить не вовремя. Допив молоко, я тепло попрощалась с поварихой и почти вышла, как взгляд упал на одиноко висящий на гвозде ключ.

Если есть ключ, значит есть и дверь для него. Верно? Определенно. Воровато оглянувшись, убедилась, что все заняты, быстро сняла ключик и скрылась за дверью, тихо прикрыв ее.

В свою комнату идти, конечно же, нет смысла: где мне там спать на полу? Не хочу, поэтому я отправилась на поиски таинственной двери, к которой подойдет мой честно украденный трофей. Хоть бы он был не от кладовки.

Мимо кабинета я прокралась на цыпочках, но ничего интересного не услышала, лорды смеялись. Я не стала задерживаться: не хочу дважды быть пойманной дворецким у одной двери в одной и той же позе.