Жена поневоле

До меня не сразу доходит смысл его слов. Спустя секунду понимаю, что я до сих пор в трусиках и в одной футболке, с кровавым пятном.

— Оденься.

Охранник безразлично поворачивается ко мне широкой спиной, дожидаясь, пока я найду разбросанную одежду и присоединюсь к нему.

— Его уже увезли? — обеспокоенно спрашиваю, разглядывая опустевший коридор. — Я должна поехать за ним.

— Ключ сначала верни, — требует Циклоп.

Я отдаю охраннику пластиковую карточку, и только после этого Циклоп разрешает мне пойти за ним.

Остаток ночи мы проводим в коридорах медицинского центра. После десятого по счёту стаканчика кофе, нам сообщают, что Багратова успешно проооперировали. Он будет жить. Но сейчас погружён в сон после операции. Проведать его можно будет завтра.

— Всё. Нам здесь нечего делать!

Несмотря на мой протест, Циклоп сгребает меня в охапку и отвозит в дом Багратова. Я беснуюсь неожиданно сильно. Моё раздражение достигает точки кипения, когда тишину коридора больницы пронзает громким стуком высоких каблуков.

Мадина. На плечи брюнетки наброшен медицинский халат, лицо выглядит обеспокоенным.

— Это всё ты, стерва! — выплёвываю я и бросаюсь в сторону наглой любовницы Багратова, посмевшей явиться в больницу. Циклоп успевает схватить меня за шиворот. — Ты подставила меня! Дрянь!

Я матерюсь, как сапожник, и больше всего на свете мечтаю расцарапать лицо двуличной дряни. Даже если для этого придётся подпрыгнуть, как следует. Ведь Мадина намного выше меня, к тому же носит очень высокий каблук.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дамир пришёл в себя? — надменно интересуется Мадина.

— Нет. Хочешь знать подробности? Спроси у врачей! — грубовато отвечает Циклоп и уводит меня прочь.

— Это была она. Мадина, — говорю, едва внедорожник выруливает с парковки. — Мадина подговорила меня к побегу. Она обещала вывезти меня из страны и дать мне денег. Сказала, что сама хочет выйти замуж за Багратова…

— Какой ей резон? — недоверчиво переспрашивает Циклоп. — Мадина и без того любовница Багратова. Об этом знают все, даже Юсупов, её отец. Он якобы бережёт невинность дочери. Но она оторва, каких поискать. Если понадобится, хирурги восстановят девственность в клинике, чтобы выдать её замуж, как нетронутую. Уже велись переговоры между Юсуповым и Багратовым о браке.

— Но они ничем не окончились?

— Не сошлись в цене. Потом подвернулась ты и бизнес Соло. Это гораздо выгоднее брака с Юсуповой Мадиной. Ведь Юсупов хочет получить свой жирный куш, а ты…

— А меня можно использовать и выставлять кабальные условия, — завершаю мысль Циклопа. — Но это она, Мадина!

— Ничто не указывает на Мадину. Мы ещё не выяснили, кто стоял за твоим похищением. Всё могло кончиться плохо, Эрика. Счёт шёл на секунды. Мы едва смогли отыскать машину, на которой тебя увезли…

— Я поверила Мадине на слово. Глупо, знаю. Но я думала, что это лучше навязанного брака. Багратов — преступник. Я боюсь того, что он избавится от меня в конце, как только я стану ему не нужной. Возможно, он даже отдаст приказ убить меня именно тебе, Циклоп! — говорю на одном выдохе, с горечью и отчаянием.

— После таких выкрутасов я бы точно от тебя избавился, — флегматично заявляет Шорох, сидящий за рулём.

— Багратов словил пулю из-за тебя. Даже не заметил этого. Значит, был невероятно зол… — Циклоп оборачивается и обводит меня пристальным взглядом с усмешкой. — Очень зол.

— Я знаю, — отвечаю безжизненным голосом, вспоминая, как Багратов потерял контроль и едва сдержался от насилия. — Не нужно повторять это мне. Но он должен знать, что Мадина стояла за этим.

— Попробуй рискнуть, сказав шефу об этом.

— Вы должны мне поверить! — пылко заявляю я.

Мужчины переглядываются и начинают смеяться одновременно.

— Мы должны не спускать с тебя глаз. До пробуждения Багратова. Это единственное, что мы должны сделать. Потом он решит, как с тобой быть.



Глава 23

— Как ты вышла на них? Как ты связалась с дружками брата?

Требовательный голос прорезает мой сон. Я уснула только когда начало светать. Прошедшие сутки вымотали меня морально. Я сажусь на кровати, с большим трудом разлепив глаза.

— Багратов? — изумлённо выдыхаю я, заметив широкоплечую фигуру, замершую на пороге комнаты.

— Отвечай! — требует он.

— Тебя не могли выписать так быстро. Тебе только вчера сделали операцию…

— Я сам себя выписал.

Мужчина старается держаться ровно. Но боль кренит его на бок, а лицо бледнее обыкновенного. С него будто выпили все краски. Я далеко не медик, но даже мне ясно, что нельзя покидать больничную койку на следующий день после операции.

Я спускаю ноги с кровати и встаю, но Багратов цепляется пальцами за мой локоть. Несмотря на перенесённую операцию и большую потерю крови, он всё равно сильнее меня. Его захват причиняет боль.

— Отпусти. Ты делаешь мне больно. Снова.

— Снова? Напомни, когда я причинял тебе боль? — кривит пухлые губы в ядовитой усмешке, обдавая меня презрительным взглядом.

— Вчера. Или не терпится закончить начатое? — спрашиваю тихим голосом, звенящим от эмоций.