Жена поневоле

— Выкинь сумку. Живо…

— Но в ней мои документы.

— И телефон, который, твой… муж, — яростно выплёвывает это слово брат. — Легко может отследить. Валяй! Выкидывай! — орёт бешено на меня.

Я поспешно выбрасываю клатч из окна и зажимаюсь от грозного тона брата. Мы редко ссорились. Почти никогда не ругались. Но сейчас я понимаю, что мы не ссорились по одной простой причине. Я была серой мышью, затюканной и послушной. Эду был выгоден мой образ неприметной девушки, погрязшей в заботе о брате с творческими наклонностями.

— Как это началось. Эд?

— Какая разница, как это началось, Ри? — грязно усмехается брат. — Меня больше волнует, как это всё закончилось. Пустотой! Где мои деньги? Где оборудование?!

— Ты больше ни о чём не хочешь поговорить? — спрашиваю обречённо.

Я понимаю, что верила ему. До самого последнего момента. Даже когда мы с Дамиром нашли на старой даче сейф и тайник с оборудованием, я хотела думать, что у Эда не было выбора, что его заставили принимать в этом участие.

— Я верила тебе до последнего! Когда Дамир показывал мне доказательства твоей причастности к криминалу, когда меня чуть не убили по твоей вине… Даже когда я своими глазами увидела всё, я верила тебе, Эд. Я верила в то, что ты был вынужден принимать в этом участие. Я думала, что тебя убили из-за отказа сотрудничать…

Я вытираю слёзы, катящиеся с глаз. Брат смотрит на меня злобным волком, а губы, ставшие ужасно тонкими, кривятся в злобном оскале.

— Скажу тебе вот что, Ри… Есть лохи, сосущие палец или чего похуже всю свою жизнь. А я не хотел нищенствовать. И когда подвернулась возможность, я взялся за неё!

— Это был ты. Во всём и всегда ты… Но чьё тело мне показывали в морге?

— Двойника, разумеется. Работал на меня один парнишка. Иногда светился в разных местах вместо меня. Это опасный бизнес, сестрёнка, и очень прибыльный. Когда я захотел перейти в высшую лигу, большие и серьёзные дяди захотели иметь с моего пирога слишком большой кусок. Представляешь?! Я по кирпичику выстраивал свою империю, а они разинули свой рот и требуют очень многого! Не-е-ет, только не с меня! — зло смеётся Эд.

— Ты решил не платить им? Решил обвести всех? Кинуть на деньги и обставить свою смерть? Боже, Эд… На твоей совести смерть человека…

Мне становится трудно дышать. Я сижу рядом с убийцей. С хладнокровным, расчётливым убийцей, предателем и просто подонком. Ведь он не мог не знать, что после его исчезновения придут за мной и спросят за долги брата — долго и жёстко, как сказал Дамир при первой встрече.

Эд знал, что со мной не станут церемониться. Заставили бы отрабатывать долг брата до конца дней в каком-нибудь борделе или замучили бы до смерти, пытаясь выведать подробности дел брата.

— Это жизнь. Или ты нагибаешь её, или она нагибает тебя! — грубо говорит брат. Я всхлипываю. — Не скули, Ри.

— Не называй меня так! Не смей пачкать детское прозвище своим грязным языком, мерзавец.

Моего брата, Эда, больше нет. Он умер. Для меня он умер. Я не знаю этого подонка, сидящего рядом. Этот ублюдок целится пистолет в мой живот, в котором растут крохотные детишки. Мои и Дамира. Наши малыши… Сейчас они, как и я, в смертельной опасности. И мы, как никогда раньше, нуждаемся в нашем Защитнике — любимом муже и будущем папе.

— Плевать на всё. Где деньги, Эрика? Где мои чёртовы деньги?! Где пластины, клише и оборудование? — орёт Эд. Он орёт так, что на шее и на лбу вздуваются вены. Лицо багровеет, становясь ужасно некрасивым.

— Их нет, Эд. Я не знаю, что с ними сделал Багратов.

— Стерва! Надо было и тебя прихватить вместе с собой на тот свет, — цедит брат. — Было бы замечательно. Все хвосты в воду! Но я пожалел тебя… Пощадил. И чем ты не оплатила, дрянь?! Сдала моё место? Как ты, вообще, нашла его, а?

Я не верю в то, что слышу. Лучше бы это оказалось просто кошмарным сном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Пожалел меня? Ты называешь это «пожалел»? — спрашиваю внезапно севшим голосом. — Меня могли убить или кинуть в бордель, подсадив на наркотики, чтобы я делала всё, что прикажут!

— Попробовала бы взрослую жизнь на вкус! Только и всего…

Эд уверенно и дерзко ведёт машину. Он привык удирать от погони и постоянно находится на грани нарушения правил. Я цепляюсь за сиденье пальцами, потому что мне страшно.

— Куда ты везёшь меня, Эд? — спрашиваю, понимая, что Эд свернул на дорогу, по которой можно покинуть город. — Что ты задумал?

— Скоро узнаешь, Ри… Скоро ты всё узнаешь. Но не думаю, что тебе это понравится.

Глава 42

— Готова? — слышится приглушённый голос из-за двери.

— Проваливай к чёрту.

— Только вместе с тобой, Ри. Я вхожу. И если ты до сих пор не одета к аукциону, можешь пенять на себя.

В голосе брата появляются угрожающие, стальные нотки о которые можно порезаться. Он не теряет времени зря и открывает дверь. Я окидываю его почти безразличным взглядом. За прошедшие несколько часов я устала кричать, зовя на помощь, и биться в дверь. Мою громкоголосую истерику никто не останавливал. Чем больше я сил потрачу, тем меньше буду сопротивляться.