Жена поневоле

— Хорошо, — резко бросает брат, осматривая меня. — Тебе идёт. Выходи. Аукцион уже начался. Скоро твой выход.

Я зябко веду плечами и тянусь за халатом, но брат поднимает пистолет повыше, давая понять, что одеваться не стоит. Мне предстоит пойти так, в корсете и в чулках, в туфлях с высоким каблуком. Волосы высоко собраны, а все мои украшения отобрали. На мне не осталось ни серёжек, ни браслета, ни обручального кольца, придающего мне уверенность.

— Что со мной будет?

— Из всех активов у меня осталась только ты, Ри, — негромким голосом говорит брат, выводя меня в коридор.

Он задаёт направление. Я пытаюсь понять, где мы находимся. Но машина Эда ехала очень долго, а потом он начал петлять. Я могу с уверенностью сказать только то, что мы где-то за городом.

Может быть, это клуб? Хотя по обилию бордового и золотого кажется, что это бордель.

— Ты продашь меня? — спрашиваю уже без шока, просто констатируя факт. — Кому?

— Тому, кто даст больше.

— Как ты нашёл это место?

— Искать не пришлось. По счастью, управляющий этого заведения должен мне. Согласился выставить лот, разумеется, за хороший процент.

— Думаешь, я дорого стою?

Брат цепляет меня за запястье, давая приказ остановиться у массивной портьеры, драпирующей выход на импровизированную сцену.

— Ты сама стоишь не так уж много, Ри. Думаю, продав никому неизвестную Эрику, я мог бы поднять пятьдесят кусков. Не больше. Продавая Эрику, сестру Соло, я подниму четверть миллиона. А вот продавать Эрику, сестру Соло и жену Багратова гора-а-а-аздо интереснее, — ухмыляется брат. — С некоторыми из собравшихся у меня свои счета. Они еще не расстались с мечтой о том, что ты можешь знать что-то о моих делишках. Другие не прочь поквитаться с Багратовым. Отыграться на его жене, хорошенько с ней позабавиться… В общем, я планирую поднять полмиллиона. Чистыми. Этого хватит, чтобы понемногу начать сначала. Я отстрою всё заново. Этот город будет моим!

— А теперь, дамы и господа, следующий лот! — громогласно объявляет ведущий аукциона. — Обычно мы опускаем имена, но это не тот случай. Прекрасная Эрика! Прошу…

Эд отходит в сторону. Меня подхватывают под локти двое охранников, выводя под слепящие лучи света. Под этим безжалостным освещением видно всё, до мельчайших деталей. Не удастся спрятаться.

Распорядитель аукциона подзывает охранников жестом. Они передают меня в его руки. Он обхватывает меня за запястье, проходя со мной пару метров, вынуждает сделать оборот вокруг своей оси. Он хорошо знает своё дело, показывает товар и лицом, и телом. Потом подводит к большому креслу, помогая усесться в него и прижимается губами к запястью на прощание. Бежать не получится. По обе стороны от кресла выстраиваются охранники. Распорядитель расстёгивает парочку верхних пуговиц на своей рубашке.

— Горячая малышка. Если бы не мой статус распорядителя аукциона, я бы поборолся за неё, поставив четверть миллиона.

В зале слышится тишина. Я наивно полагаю, что счёт идёт в рублях.

— Четверть миллиона зелени? За что, Артур? — слышится голос из зала. — За блондинку? Она хотя бы девственница?

— Нет. Она не девственница. Но у неё есть кое-что получше. Имя и огромное море возможностей… Эрика Соломонова. Нет, не однофамилица. Но оставим в прошлом её девичью фамилию. Сейчас она Багратова. Думаю, четверть миллиона за такую малышку — вполне приемлемая цена.

— Триста тысяч! — раздаётся голос из зала.

— Прошу поднять ваш номер повыше, — просит распорядитель.

На рядах начинается волнение. Несколько человек поднимаются и поспешно покидают аукцион.

— Нам не нужны проблемы с Багратовым, — бросает вполголоса один из них, проходя мимо меня.

Я отчаянно верю, что Багратов спасёт меня. Верю, что он перевернёт каждый клочок земли, но сможет найти меня. Я проклинаю себя за желание утаить от Багратова поход в клинику. Зачем я так поступила? Брат наблюдал за мной, следил, и сразу же воспользовался подходящим моментом.

Я впиваюсь ногтями в ладонь, отключая все чувства, до единого. Я сосредотачиваюсь на мыслях о малышах, которым нужна здоровая мама и совершенно противопоказан стресс.

Но время сыплется, как песок сквозь пальцы. Ставки становятся катастрофически высокими. Мне становится плохо от количества заявленных нулей. Обстановка накаляется или мне просто так кажется, потому что борьба идёт между мужчиной восточной внешности в костюме цвета марсалы и высоким, почти лысым стариком, с хищным, цепким взглядом. Ставки делают только эти двое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Семь миллионов раз. Семь миллионов два. Семь миллионов…

— Девять! — обрывает мужчина с тёмным, ястребиным взглядом.

— Не желаете поднять цену? — распорядитель обращается к старику. Тот с огромной досадой протирает потные ладони платком и откладывает табличку с номером в сторону. — Девять миллионов раз. Девять миллионов два… Девять миллионов. Никто еще не хочет побороться за эту породистую красотку?

В зале стоит тишина. Только мужчина восточной внешности похлопывает себя по предплечью номерком.