Жена поневоле

— Мам, так не честно! — тут же ополчилась на мать Алиса, как только Кира вышла из душа в широченном махровом халате и с полотенцем на голове. — Ты нарушаешь наши традиции! Первое Сентября мы всегда празднуем все вместе, а ты уехала неизвестно куда!

— Лиска, отстань от мамы — видишь, она устала, — вступилась за мать рассудительная Виктория, она все замечала (Кира похвалила себя, что не послушалась Николая и заехала в парикмахерскую покрасить волосы — чтобы сказали дочери, увидев ее поседевшей раньше времени), всем сочувствовала и, восстанавливая справедливость, добавила: — Папы, между прочем, тоже не было с нами, но ты его не упрекала, когда он тебе звонил. Так что не надо обострять! Мы хорошо провели время с бабушкой и дедушкой…

— Классно провели! — перебила сестру нетерпеливая Алиса. — Сначала поехали на вокзал провожать Ромку, а потом мы все ходили в Макдоналдс! Наелись вкусняшек! Представляешь, мам?! Мы — это я, Вика, бабушка с дедушкой, Виктор и Стас…

— Виктор Михайлович, — машинально поправила Кира, желая побыстрее закончить неприятный разговор — воспоминания о бывшем муже навевали на нее уныние и скуку.

— Ну, Виктор Михайлович, — покладисто согласилась младшая дочь.

Они были такие разные — ее дочери: Виктория невысокая, фигуристая шатенка с внимательными, шоколадными глазами, Алиса длинноногая худышка со светло-русыми волосами и задорными голубыми глазами. И интересы у них были разные: Вика любила животных, Алиса увлекалась фотографией, но это не мешало им дружно жить в одной комнате, хотя и разделенной невидимой границей пополам — на одной половине поддерживался идеальный порядок, на второй процветал бедлам, и все стены были увешаны фотографиями.

— Хотя сам он сказал, что называть его — Виктором! — уточнила Алиса — для нее телохранитель был не просто охранником, но еще и наставником: о съемках он знал столько, что она только диву давалась — подлетела к матери и повисла у нее на шее. — Мамулечка! Не отдавай никому Виктора Михайловича! Ну, пожалуйста! Знаешь, как мне девчонки в классе завидуют — шестисотый «Мерседес» и дядечка-охранник с пистолетом!

И тут Кира отчетливо поняла, что ее дочери начали привыкать к богатству — почувствовали себя «хозяйками жизни» и в них начали зарождаться снобизм и пренебрежительное неуважение к людям, выполняющим свои обязанности по обеспечению их комфортной жизни. Срочно надо с этим бороться! Но как?

— Кира Дмитриевна, к вам гости!

Опять! Прервав разговор с дочерями, Кира переоделась и спустилась в гостиную.

— Это Бутырина Галина Петровна, — Роза стояла в холле у переговорного устройства с внешней охраной и вопросительно смотрела на хозяйку. — Пропустить?

— Да, конечно.

77

Галина вошла в дом и обомлела от такой роскоши — ничего подобного она в жизни не видела: красивый, загородный дом с огромным участком, прихожая, плавно перетекающая в холл с художественным паркетом, встречала гостей блеском зеркал и торжественностью парадной лестницы.

— Ты спешишь? — спросила Кира, глядя на часики, машинально отмечая время. — Пойдем в кабинет, я все приготовила, а то такие пробки на дорогах, не опоздать бы тебе на самолет…

— Мне надо с тобой поговорить, — поднимаясь по лестнице вслед за подругой, понуро говорила Галина, чувствуя себя очень неудобно, напрашиваясь на разговор, но в ее положении ничего другого не оставалось.

Войдя в кабинет, Кира предложила Галине кресло около письменного стола и села рядом, заметив ее напряженное состояние.

— Что-то не так? Тебе надо больше денег, чем ты рассчитывала?

— Да, ты права… Обстоятельства у меня изменились и, поскольку ты мой компаньон, в первую очередь я должна тебе сообщить о своем решение: я хочу продать свою часть конюшни.

— Шутишь? — не поверила Кира.

— Нет, — Галина помолчала, рассматривая рисунок ковра, и собираясь с силами окончательно отказаться от своей мечты. — Мне удалось поговорить с врачом Леши по телефону — ему хуже: почки отказали и срочно нужна операция.

— Не волнуйся, я дам денег — не надо пороть горячку и продавать конюшню — вернешься, мы все обсудим…

— Я хочу продать! — упрямо твердила Галина, не слушая уговоры подруги.

— Зачем? Объясни мне! Конюшня уже начала приносить прибыль: поступили деньги от сдачи денников частным владельцам и за аренду земли, сданную под строительство ангаров. Это не большие, но все-таки деньги…

— Я хочу здесь все продать и переехать с Лешкой к его отцу в Ярославль.

Нет, Кира решительно не понимала, зачем так круто менять свою жизнь, не просчитав все варианты — такое решение подруги было бы оправдано, если бы требовались большие деньги на операцию сыну, но спешно продать все, не разобравшись в ситуации, было глупо. И Кира снова попыталась отговорить подругу от поспешно принятого решения.

— Галь, но в Москве врачи гораздо лучше, чем где-то на периферии, и возможностей в Москве больше. Можно договориться и положить его в госпиталь, где Шубин лечился — так классные врачи… К тому же у вас здесь квартира, родственники, работа. Зачем все бросать и очертя голову лететь в неизвестность?