Жена проклятого князя

Девочка, вспыхнув, снова убежала, а вдова Пиаль отступила на полшага от стола, который накрывала к ужину. Сама. Для Ольги Скворцовой это было нормой – но для вдовы шевалье… похоже, ее дела настолько плохи, что она не может себе позволить даже самую дешевую служанку.

– Вы не смеете распоряжаться в моем доме! – сжав руки, заявила она дрожащим голосом.

– Прошу прощения, мадам, но нам стоит немедленно расставить все по местам. – Командные нотки из голоса Андре никуда не делись, несмотря на вежливые слова. – Присядьте, прошу вас.

Он отодвинул стул для Тиль и сел рядом, сжав ее руку, чтобы она не вмешивалась. Тиль и не собиралась. Ей стало чертовски интересно, как он собирается разруливать ситуацию. Вряд ли у него есть педагогический опыт лет так в пятнадцать, как у нее. Но, может быть, он армейский офицер? Помнится, в первый раз на нем были гвардейские сапоги, да и дружит он не с кем-нибудь, а с капитаном королевских мушкетеров.

– Итак, мадам Пиаль, ваша дочь почему-то решила, что хорошие манеры преподавателя – это знак внимания к ней, как к девице на выданье. Она ошиблась. В том, что я могу быть подходящим женихом для нее, ошиблись вы.

Андре замолк, меряя покрасневшую мадам Пиаль изучающим взглядом. Тиль только украдкой вздохнула: все еще хуже! Мадам даже не знает, что Андре – барон и совладелец компании, зато знает, что он вынужден зарабатывать на жизнь уроками танцев. Тем не менее сказала дочери, что он – хорошая партия. Собственные ошибки ее ничему не научили? Или долги настолько велики, что дочь могут забрать в их уплату, даром что работорговля в империи под строжайшим запретом? Да-да, она уже видела, как этот запрет работает.

– Я не… – Мадам Пиаль теребила край скатерти и не поднимала глаз. – Я ничего ей не говорила о вас, шевалье де Грасси. Вивьен невинная, впечатлительная девочка… она сможет стать достойной…

– Мадам, – оборвал ее Андре, – я женат на Тиль, и я очень ее люблю.

Матильде страшно захотелось наступить ему на ногу и заявить, что он все врет, вовсе они не женаты, но в то же время ей почему-то стало тепло и уютно. Странная, непривычная ситуация. Кто-то берет на себя ее проблемы, как будто нет на свете ничего более естественного. Кто-то не боится сказать вслух, что любит ее. В этом мире мужчины все еще остались мужчинами, не прячущими головы под мамочкину юбку? В своем она что-то таких не особо встречала.

– Но?.. – Пиаль наконец подняла глаза, полные удивления и разочарования. – Мадам говорила, что она вдова?.. – Не будем вдаваться в подробности, мадам, и я попрошу вас не распространяться о нашем браке. Просто вы должны знать, что поощрять надежды вашей дочери в данной ситуации – не просто глупо, но и опасно. Ваша дочь дурно воспитана и не умеет сдерживать чувств. Чтобы составить хорошую партию, ей необходимо освоить приличные манеры и научиться вести себя в обществе. Насколько я вижу, приданого вы за ней дать не можете.

– Какое приданое? – всхлипнула мадам Пиаль. – Наш дом заложен, мои драгоценности давно проданы, даже мебель… Вы же сами видите! Ростовщик вышвырнет нас на улицу, если я не заплачу ему проценты на этой неделе, и даже если я смогу набрать денег на проценты – выкупить дом обратно мне не на что…

Вложив ей в руки салфетку, Тиль еле сдержала порыв пообещать, что она позаботится о них с дочерью, возьмет жить к себе. Очень хорошо, что сдержала, а то бы мадам наверняка разревелась.

– Кому заложен дом, мадам, и за какую сумму? – спокойным деловым тоном спросил Андре.

И мадам внезапно успокоилась. Подняла мокрые глаза, задрала подбородок, раздула ноздри тонкого носа.

Надо же, а ведь она могла бы быть красива, если бы не кислое выражение лица, опущенные плечи и мешковатые грязно-серые платья. И лет ей не больше тридцати пяти, скорее – тридцать, здесь рожают рано.

– Мэтру Шмееру, триста пятьдесят империалов, под десять процентов в месяц.

Тиль мысленно присвистнула. Ничего себе проценты! Такие нашим банками только снятся. А здесь, похоже, норма.

– Сколько вам платит мадам Жозефина за занятия с девочками?

– Восемь в месяц, шевалье.

– Я помогу вам перезаложить дом под двенадцать годовых Первому Имперскому банку, если вы сдадите его в аренду целиком, под Институт благородных девиц. За пятьдесят империалов в год.

В глазах мадам Пиаль загорелась надежда, но тут же погасла.

– Но нам с Вивьен негде будет жить.

– Будет, – успокоил ее Андре. – Ваше место преподавателя останется за вами, ваша комната тоже. А Вивьен будет жить вместе с остальными воспитанницами Института на полном пансионе.

Разумеется, мадам согласилась, даже не торгуясь.

– И прошу вас, Дениз, – под конец все же вставила свои пять копеек Тиль, – не уродуйте себя ужасными платьями и сгорбленной спиной. К нам скоро начнут приходить родители будущих воспитанниц, и они должны увидеть достойное заведение, где их дочерей научат быть благородными дамами, а не несчастными забитыми существами.

– Да, мадам. – Вдова резко выпрямилась и обиженно сверкнула глазами. – Я вас поняла, мадам. Вы останетесь с нами на ужин?