Жена проклятого князя

Проклятье! Он же нищий! На десять золотых у Тефанио можно купить лишь зубочистку! Надо немедленно добыть денег! Интересно, сколько ему предложит Жозефина? Уроки танцев… сегодня он снова будет танцевать с Тиль! И надо куда-то ее пригласить вечером, не в эту же каморку! Проклятая нищета! Ему срочно нужен свой дом! И новый камзол, не может же он идти на свидание с Тиль в том же самом, что и в прошлый раз! Девушки не любят черное, девушки любят яркое… и драгоценности…

– У… я не могу… – простонал призрак и захохотал в голос.

– Хватит надо мной смеяться! – Андре бросил на постель все три сорочки, вытащенные из шкафа, и почувствовал, как лицо заливает жар. – Я… это все…

– Павлин ты! Певчий! – Мерзкий старикашка хохотал с риском свалиться со стола, где он сидел.

– Сам ты павлин!

Андре не глядя взял ближайшую и надел. Он – не павлин! И не избалованный хлыщ, у которого на уме только собственная неотразимость! А Тиль… Тиль он больше всего нравится без одежды, так что неважно, какой камзол он наденет, так-то.

Тем более что проклятый камзол у него все равно только один.

Глава 23, мы с тобой одной крови

Брийо, «Дом сбывшихся желаний»

Матильда

– Вы еще и пунктуальны, прекрасная Тиль. – Андре де Грасси подал ей руку, чтобы помочь выйти из коляски. – С каждой нашей встречей вы восхищаете меня все больше.

– Льстец. – Жар бросился Матильде в лицо, словно она была шестнадцатилетней школьницей с гормонами вместо мозга.

– Я говорю правду и только правду. – Он поцеловал ей руку, пустив по телу волну жаркого предвкушения.

– Искусный льстец.

Тиль с трудом заставила себя оторвать взгляд от пронзительно синих глаз в прорезях полумаски, но маневр не помог: теперь она залипла на обтянутых черным сукном сильных плечах, как наяву чувствуя гладкость горячей кожи и дрожь напряженных мышц… нет, нет, она не будет сейчас думать об их единственной ночи! И тем более о свободных комнатах в доме Жози… и о том, как легко соскальзывает белоснежная сорочка, обнажая золотистую дорожку волос, уходящую под пояс брюк…

С силой зажмурившись, Тиль отступила на полшага, чтобы не чувствовать тепла великолепного тела. Да что с ней такое?!

Судя по затуманенному взгляду и шалой улыбке на приоткрытых губах, Андре думал примерно о том же, о чем и она. Включая свободные комнаты.

Черт. Наваждение какое-то! Она не должна!..

То есть – не должна? Кому не должна? Может быть, шевалье Маньяку? О да, он всецело за то, чтобы она блюла верность ему и только ему. Ага. Щас!

– Вы боитесь меня, Тиль? – Его голос стал еще ниже и проникновеннее, отзываясь в ней горячими волнами. – Или кто-то посмел обидеть вас? Скажите его имя, и завтра его тело выловят рыбаки из Сены.

Тиль с трудом сглотнула. Имя? Легко! Вот только кого в этом случае завтра поймают рыбачьи сети? Она бы не рискнула поставить на Андре свое скромное состояние.

– Идемте, Андре. Жозефина заждалась нас.

Сверкнув глазами, Андре предложил ей руку – и Тиль словно разрядом тока прошило от прикосновения. К рукаву, всего лишь к рукаву! Темные ангелы, да она сходит с ума.

Определенно сходит, решила она, когда горничная с виноватым видом сообщила, что мадам Жозефина прямо сейчас страшно занята и не может их принять, потому что ругается с мясником. Может быть, пока шевалье и мадам подождут в отдельном кабинете?..

– Разумеется, – ответила она и именно тут поняла: да, уже сошла с ума.

Отдельный кабинет. В борделе. Диагноз ясен и без консилиума.

А когда Андре легко сжал ее руку и погладил большим пальцем ладонь, ей стало плевать и на бордель, и на диагноз. Она шла рядом с ним, ее сердце норовило выпрыгнуть из груди, ее бедра сводило жаркой судорогой желания, она то и дело ловила на себе понимающие и одобрительные взгляды девиц и ранних посетителей, и от этого чувствовала себя голой… и возбуждалась еще сильнее. Ей казалось самой правильной и естественной вещью на свете вести своего мужчину в постель на глазах всех этих людей… и крохотная капля стыда – нет, скорее даже, осознания запретности этого плода – лишь добавляла остроты…

Андре поцеловал ее, едва за ними захлопнулась дверь. Она со стоном ответила, потянула камзол с его плеч, прогнулась в его руках… и растворилась в жадных ласках, в горячечном шепоте:

– Тиль, моя Тиль, я люблю тебя.

Или это она шептала: «Я люблю тебя, Андре»?