Жена проклятого князя

Обняв старинный фолиант, Тиль решительно двинулась к окну. Не то чтобы она не проверила на прочность решетки и заклинания, но… у нее появилась идея. Немножко безумная. Или не немножко. В конце концов, даже Храм утверждает, что все некроманты безумны… а, плевать. Или получится, или не получится. Терять все равно нечего. А из уроков с Андре она извлекла намного больше, чем может предположить шевалье Маньяк – он же не в курсе, что она пришла из мира, где самой главной магией всегда была информация. Так почему бы не попробовать совместить технологии?

– Прости меня, – шепнула она фолианту, погладила обложку и приложила его к стеклу, пронизанному багровыми нитями запирающего заклинания.

А потом открыла книгу наугад где-то посередине, зацепилась взглядом за строчку – и, как учил Андре, потянула за воображаемую связь. Буква за буквой, страница за страницей, легенда за легендой… Поначалу Тиль казалось, что ничего не происходит, но она упрямо визуализировала буквы и образы, вливающиеся в ее собственную прохладно-зеленую энергию. И вдруг книга под ее ладонями словно ожила, вздрогнула – и во все стороны брызнули искры, горячие и колючие, словно пронзающие ее руки насквозь! Зажмурившись от боли, Тиль заставила себя держать фолиант и ловить искры, тянуть их к себе…

Она даже не сразу поняла, откуда взялся еще один очаг боли – не в руках, а в груди. И только приоткрыв глаза, увидела яркое свечение рубиновых глаз. Показалось, или Дух Мортале что-то делает с ее болью? Он доволен?

А, плевать! Пусть делает что хочет, лишь бы помог выбраться!

– Сделай мне проход. Сейчас же сделай мне проход!..

«???» – откликнулся Дух.

– В безопасное место!

Снова недоумение и обида, словно она требует чего-то непосильного. О черт! Искры слабеют…

– К Андре! – выкрикнула Тиль, не в силах сосредоточиться на образе нужного места и не упустить слившийся с ее магией поток от фолианта.

На миг перед ее внутренним взором возникло лицо Андре – хмурое и усталое.

«Тиль?» – он вскинулся, завертел головой, и вот – поймал ее взгляд, потянулся к ней…

И вдруг все исчезло, словно дверь захлопнулась.

Перед глазами остался лишь радужный туман, через который Тиль ровным счетом ничего не видела. А на плечи легли тяжелые руки.

– Прелестно, любовь моя, изумительно! Я знал, ты еще не раз удивишь меня, – голос Маньяка опять был невыносимо довольным и жестким, как танковая броня. – Как ты это сделала?

– Не знаю, – неожиданно для себя Тиль всхлипнула.

– Глупая, глупая девочка, – почти нежно проворчал Маньяк и переместил ладони ей на виски. Неожиданно теплые и очень, очень желанные ладони. Тиль даже застонала, так приятно… нет, живительно было их прикосновение. – Разве тебя не учил твой лживый любовник, что нельзя перенапрягаться, особенно когда работаешь с темными заклинаниями? А уж с неизвестными темными заклинаниями и подавно!

Он что-то еще объяснял о темной магии – поглощение, резонанс и прочая, прочая, наверняка безумно важное и интересное, но смысл ускользал от Тиль, голова кружилась, а радужный туман почему-то стал мокрым и соленым.

А потом ее подхватили на руки и куда-то понесли. Честно говоря, ей уже было все равно, куда, хоть сразу на кладбище.

И только Дух Мортале, приникший к ее груди, сыто и довольно урчал.

Глава 28, о настоящих друзьях

Брийо, камера в Бастьи

Андре

Решетчатое окошко в двери с душераздирающим скрипом открылось, мелькнул тусклый свет, а затем за решеткой показался глаз. Один. Больше в крохотном окошке не помещалось.

– К вам гость, шевалье Вульф. Будьте любезны, оставайтесь на месте.

– Буду, дружище, куда ж я денусь, – вздохнул Андре, не вставая с соломенного матраса, прикрытого медвежьей шкурой.

Эту шкуру вместе с парой авантюрных романов, дюжиной бутылок руанского, новенькой колодой карт и запиской Андре получил в первую же ночь своего заточения. В записке почерком Мориса значилось: «Сиди смирно и не ломись в открытую дверь, а то безвременно погибнешь при попытке к бегству». А с тех пор вот уже трое суток – ничего. Ни вызова на допрос, ни посетителей, ни-чего! Ну, если не считать нескольких корзин с провизией, из которых Андре поочередно добыл и сдал тюремщику напильник, кинжал, веревку, флакон с сонным зельем и неопознанный артефакт, воняющий темной магией. И снов. Дерьмовых снов, в которых он пытался выбраться из запертых комнат – незнакомых, роскошных и явно находящихся в самом центре столицы: за окном виднелся шпиль центрального храма. Еще в этих снах он почему-то постоянно путался в юбках и чувствовал себя крайне странно, словно бы не самим собой. А проснувшись, не находил себе места от тревоги за Тиль, уговаривал себя, что с ней все в порядке – ее же не было в императорском дворце, и никто, кроме Драккара, и не подумает связать ее с выдавшим себя некромантом.