Жена русского пирата

Голову бога украшала золотая корона с расходящимися в разные стороны золотыми лучами, сплошь украшенная искрящимися цветными алмазами. У подножия скульптуры сгибались в поклонах люди в белых одеждах. Их было немного; гораздо меньше, чем людей, стоявших на коленях несколько поодаль. На этих одежды были серые, ветхие, лица — изможденные, с нездоровым блеском глаз. "Серые" стояли друг к другу неестественно близко, что объяснялось короткой цепью, которой они были скованы между собой. В открытых глазу многочисленных нишах за спиной бога были сложены несметные сокровища, зловеще поблескивающие в неверном свете пещеры. Дальше Ян смотреть не захотел. Представить себе блага, которые сулили эти сокровища, он не мог, потому что просто о них не знал. Зрелище измученных, скованных людей тоже не радовало…

Следующим участником экспедиции был помощник капитана Флинта Синбат, по собственному выражению, временно списанный на берег за пьянку. Его судно — фелюга — из рейса не вернулось, и Синбат действительно остался не у дел. Никто, кроме самого капитана Флинта, не подозревал, что своим происхождением эта кличка обязана герою арабских сказок Синдбаду-мореходу, да его товарищи и не утруждали себя раздумьями на эту тему. Звали его, как слышали — Синбат. При необходимости говорили: "Позови Синбата!"

Поначалу ещё Алька приставал к моряку:

— А почему тебя так странно зовут — Синбат?

— Кто его разберет, Флинта, — пожимал тот плечами, — обзовет кого как приклеит! Сам-то он никакой не Флинт, Сашка Романов — мы с ним вместе у Костадинова работали, капитан такой в Одессе был; а как лодку купил, так себе Флинта и выдумал!

Синбат никак не хотел верить, что Флинта больше нет в живых.

— Что ему сделается, Сашке-то? — горячо доказывал он, заглядывая слушателю в глаза. — Он же сирота, а у сирот, сказывают, такой ангел-хранитель — куда другим!

Последнего участника похода все звали Аполлон. Это был невысокий жилистый мужичок лет тридцати, на первый взгляд без особых достоинств, за которые его можно было бы предпочесть другим.

— Что это его так кличут? — спросила Дмитрия Катерина.

— Уж как назвали! — почему-то сердито буркнул Черный Паша. — Мать была проституткой, что с неё взять?! Все о богатом клиенте мечтала, вот и мальчишку не по-людски назвала! Умерла в нищете, да и Аполлон в детстве, небось, часто с голоду пух…

— Вряд ли ты взял его с собой из жалости, — предположила Катерина, уже немного разбиравшаяся в своем неугомонном возлюбленном.

Черный Паша хмыкнул — ему было приятно её участие.

— Этот парень — золото, он десятка других стоит! Веришь, в порту любое судно по гудку определял, слух прямо нечеловеческий. Ребята на спор пытались к нему спящему подкрасться — не удалось! А как он ножи метает, ты бы видела! За двадцать шагов попадает точно в горло.

Катерина содрогнулась.

— С таким душегубом жить-то рядом страшно!

— Аполлон — не душегуб. Он зазря мухи не тронет, но и себя в обиду не даст. В драке его здоровенные мужики побаивались: в кого вцепится, можно было только с мясом оторвать… Да и те, на которых мы идем, — не овечки безобидные. Вишь, чего выдумали: золотые иглы с ядом!

Катерина не сразу стала своей в команде алмазоискателей. Ей казалось, что товарищи Черного Паши презирают её, считают падшей женщиной. Но здоровая сельская натура и руки, не привыкшие оставаться без работы, взяли верх. Дело ей находилось всегда.

Первое время она ещё вздрагивала, когда поблизости оказывался Черный Паша: то ли он обращался к ней с вопросом, то ли просто трогал за руку. Потом привыкла. С каждым днем образ Герасима все сильнее терял свою отчетливость, как ни пыталась Катерина за него ухватиться.

Она все время сравнивала двух мужчин, и не всегда в пользу Герасима. Даже если его облик всплывал в памяти Катерины достаточно отчетливо, он все равно имел руки Дмитрия, губы Дмитрия, и шептал тоже его слова… Она смутно подозревала, что с Герасимом всю жизнь была бы желанной, но не желающей…

И с тех пор, как Катерина стала принимать деятельное участие в дорожных сборах, у неё все меньше времени оставалось на подобные размышления. Потом потянулась дорога, и когда наконец Черный Паша объявил, что завтра они венчаются, Катерина уже не прекословила.

Остановились они в небольшой, тихой станице, в стороне от военных дорог, и сняли на постой целое подворье, за которым в отсутствие хозяев присматривал дальний родственник.

В отличие от предыдущего путешествия Катерины, деньги на пропитание зарабатывать им не приходилось. Скорее, наоборот: теперь все ими встречаемые пытались что-то заработать на них — то ли продать, то ли предложить свои услуги. Так, посланный Черным Пашой на поиски Батя легко раздобыл и подвенечное платье, и фату… Нашлись желающие и помочь невесте одеться, и приготовить угощение гостям…

Нашлись и гости — станичный атаман с родственниками, любопытные соседи. Селяне, признаться, уже устали от войны, идущей по всей Кубанской области.