Жена самурая (СИ)

Серым осенним утром Наоми встречала их у ворот вместе с самураями и слугами, в строгом темном кимоно с тремя гербами клана Минамото и наброшенном поверх него на плечи хаори. Посланный Такеши гонец вовремя достиг поместья и предупредил, что глава клана возвращается вместе с Сёгуном, и потому она успела приготовить все для торжественной встречи. Яшамару и Масато стояли по бокам от Наоми, словно готовились подхватить ее в любой момент, вздумай она упасть, и поочередно бросали на нее короткие, косые взгляды, желая удостовериться, что с госпожой все хорошо.

Такеши спрыгнул с Молниеносного и, потрепав по холке, передал поводья в руки подошедшего самурая. Он дождался, пока рядом спешится Нарамаро, и зашагал к ожидавшей их Наоми.

— Добро пожаловать, Нарамаро-сама, Такеши-сама.

Ему показалось, что Наоми покачнулась, когда кланялась им, а, выпрямившись, с трудом удержала равновесие. Его жена была бледна, но и только. Ничего на ее лице не выдавало переживаемого ею горя. Ее прическа была идеально ровной — волосок к волоску; улыбка — приветливой, движения — плавными. Но вот в глаза она ему не смотрела и всячески прятала взгляд. А он не мог, физически не мог заставить себя перестать цепляться взглядом за ее живот.

Под широким оби и просторным хаори ничего нельзя было заметить, но ведь Такеши знал. Он знал и потому возвращался к нему взглядом — раз за разом. К плоскому животу своей жены, в котором не рос больше его сын. Или дочь.

Как гостеприимная хозяйка Наоми повела Нарамаро к главному дому поместья, поддерживая ничего не значащую беседу, а Такеши шагал позади них и все всматривался в спину своей жены. Кандзаси в ее волосах тускло блестели, когда на них падали редкие лучи солнца, надежно скрытого низкими, дождевыми облаками.

Такеши вдруг впервые осознал, что Наоми была хрупкой. Он никогда прежде не смотрел на нее так. Даже когда произносил свадебные клятвы и обещал ее беречь.

Как он мог считать хрупкой женщину, рискнувшую сразиться с ним? Женщину, которая — он знал — вела дела поместья железной рукой, если то было необходимо. Наоми являлась в его глазах какой угодно, но только не хрупкой.

Сейчас же, когда она улыбалась Нарамаро, когда все пыталась согреть озябшие ладони, когда потеряла их ребенка, когда боялась смотреть ему в глаза, внутри Такеши что-то изменилось.