Жена самурая (СИ)

Тем суматошным и полным забот днем Такеши ни на минуту не удалось остаться наедине с собственной женой. Наоми проделала с ним то, чему она научилась за время жизни в поместье Токугава — она искусно исчезала из поля зрения мужа, как годы назад убегала от вечно недовольного ею отца. Такеши не удалось застать ее ни у очага, где слуги готовили пищу, ни в комнатах, в которых разместили Нарамаро с советниками, ни в их собственной спальне. Она ускользала от него подобно песку, пропускаемому сквозь пальцы, и Такеши понял: Наоми боялась. Боялась и потому отводила взгляд, боялась и потому скрывалась от него в огромном поместье.

После пары безуспешных попыток он ее оставил. Рано или поздно они поговорят — Наоми не сможет убегать вечно. Пока Нарамаро и его советники отдыхали в горячих источниках в глубине поместья и проводили совместную трапезу, Такеши занимался делами клана, которыми ему следовало заняться уже очень давно.

Наоми не присоединилась к их вечерней трапезе, и все время, пока длился ужин, Такеши угадывал немые вопросы во взглядах Нарамаро и его доверенных людей. Ни один из них не был задан вслух, но они висели в воздухе вокруг них, слышались в неспешной беседе. Обычно жена главы клана принимала и развлекала гостей и сопровождала мужа во время трапез и встреч, если только на них не обсуждались текущие дела. Отсутствие Наоми порождало пересуды и недомолвки.

Идя по коридорам ночного поместья после затянувшейся допоздна трапезы, Такеши думал о том, что не удивится, если не увидит Наоми в их спальне — учитывая, как она упорно избегала его общества в течение дня.

Но он увидел.

Наоми стояла посреди комнаты, словно все, чем она занималась последние часы, — это ждала его возвращения и готовилась к встрече. Она не сняла кимоно, даже не развязала оби, и ее сложную прическу по-прежнему украшали кандзаси.

Пытаясь скрыть свою озадаченность, Такеши остановился у дверей и, скрестив на груди руки, в молчании смотрел на жену какое-то время. Грудь Наоми высоко вздымалась, выдавая волнение, а на ее щеках проступил румянец, заметный даже в тусклом полумраке, что не мог рассеять свет глиняной лампы. И она также молчала, лишь вздергивала выше подбородок.

Такеши узнал ее взгляд. Таким взглядом Наоми смотрела на него в поместье Токугава в тот день, когда осмелилась бросить ему вызов и готовилась умереть от его катаны, но не дать превратить себя в наложницу.

Он почувствовал горечь, когда понял, и невесело усмехнулся.

— Мы не на поле боя, Наоми.