Жена смотрителя зоопарка

Зоопарк не был, конечно, идеальным укрытием для беглецов. Вилла находилась близко к Ратушовой улице, на открытом месте, возвышаясь, словно маяк, окруженная лишь клетками и вольерами. Домики для служащих и администрации стояли кучкой примерно в середине зоопарка, в трети мили от виллы, вокруг которой были акры открытого пространства, в основном парка с небольшими садовыми участками; на юге, вдоль Вислы, сразу за оградой зоопарка, тянулись железнодорожные пути; с севера была военная зона – небольшие деревянные дома, которые усиленно охранялись немецкими солдатами. После сдачи Варшавы на Львином острове, прямо в центре зоопарка, немцы построили хранилище для оружия, конфискованного у польской армии. Немецкие солдаты вообще часто заходили в зоопарк, чтобы побыть среди зелени и тишины, и никто не мог предугадать, сколько их явится и когда, поскольку у них не было никакого определенного расписания. Однако они приходили в благостном настроении, не на службу; как бы там ни было, Пражский парк, почти не пострадавший от бомбежек, был привлекательным местом для прогулок.

Удивительно, но Антонина так и не разгадала один из секретов Яна: благодаря ему Армия крайова устроила склад боеприпасов в самом зоопарке, пряча оружие рядом со рвом, окружавшим слоновник. (Небольшая, обшитая панелями комната была обнаружена уже после войны.) Ян сознавал опасность, даже безрассудство того, чтобы держать оружие посреди зоопарка, в шаге от военной зоны немцев, но разве он мог рассказать об этом ей? Он опасался, что она испугается, будет настаивать на том, что безопасность семьи превыше всего. По счастью, как Ян и предполагал, немцам и в голову не пришло, что поляки способны на такие дерзкие поступки, поскольку они считали славян малодушной и глупой расой, годной только для физического труда.

«Зная образ мысли немцев, – рассудил он, – можно быть уверенным: они никогда не заподозрят, что деятельность подполья возможна в столь публичном месте».

Когда Яна начинали хвалить и превозносить за храбрость, он всегда смущался, отвечая примерно следующее: «Не понимаю, к чему вся эта суета. Если какое-то существо в опасности, вы его спасаете, человек ли это или животное». Из интервью, его собственных записей и воспоминаний Антонины складывается портрет человека, от природы скрытного, однако воспитанного, высокодисциплинированного, строгого к себе и семье, – тот тип людей, которых мало что может сбить с толку, способных скрывать свои занятия и чувства, людей с огромной hart ducha (твердостью духа). В польском подполье, где акробатические номера отваги проделывались ежедневно, Ян получил прозвище Франциск, в честь Франциска Ассизского, святого покровителя животных, известного своей смелостью, хладнокровием и безрассудством. Его решение прятать оружие и евреев у всех на виду, в сердце нацистского лагеря, доказывает, что он был прекрасным психологом, а кроме того, вероятно, таким образом он еще и получал удовольствие, наслаждаясь своим превосходством над противником и глумясь над врагом. И все же разоблачение означало бы немедленную смерть на месте, без всякого снисхождения, и для него, и для семьи и кто знает для кого еще. Создав убежище на перепутье, «перевалочный пункт для тех, кому удалось сбежать из гетто, где они дожидались решения своей судьбы», временный приют, откуда отправлялись в новое тайное убежище, Ян обнаружил, что атеизм не защищает его от стойкого ощущения предопределенности собственной судьбы.

Глава четырнадцатая

Летом 1940 года телефонный звонок, записка или сказанные шепотом слова были сигналом для Жабинских, что будут тайные «гости», направленные подпольем. Евреи в бегах, проездом, скитальцы, а не поселенцы, они останавливались лишь на время, чтобы отдохнуть и подкрепиться на своем пути неведомо куда. Говорящие по-немецки евреи с арийской внешностью получали фальшивые удостоверения личности и легко продолжали путь, те же, кто не мог двигаться дальше, годами жили в зоопарке, некоторые на вилле, и до пятидесяти человек одновременно скрывались в пустых клетках. Многие «гости», такие как Ванда Энглерт, были старинными друзьями или знакомыми, и Антонина считала их всех своей огромной семьей. Скрывать их было проблематично, но кому, как не смотрителям зоопарка, понимать толк в камуфляже?

В дикой природе животные наследуют от родителей разные хитрые способы слияния с окружающей средой, например, у пингвинов черные спины и белые животы, поэтому наблюдающие сверху поморники могут ошибочно принимать их за океанские волны, а морские леопарды – за облака. Лучший камуфляж для людей – другие люди, и Жабинские приглашали толпы легальных гостей – дядюшек, тетушек, кузенов и друзей – на самые разные сроки, создавая таким образом постоянное непредсказуемое движение, вечную смену лиц, фигур и манер речи; частой гостьей была мать Яна.