Жена Тони

Чичи убрала покрывало, Тони забрался под одеяло и утонул в мягкой теплой постели. Он соскучился по этим шелковистым простыням и пуховым подушкам, по аромату ванили и розы и по жене, но не собирался это признавать. Его обида на Чичи пустила глубокие корни. Тони казалось, что он окружен высокими стенами, такими же непроницаемыми, как годами росшие в запустении побеги дикого плюща, крепко оплетающие старинный палаццо.

– Нужно что-нибудь? – спросила Чичи, подтыкая вокруг него одеяло.

– Славно, – пробормотал он.

Вскоре ее муж уснул. Не такую рождественскую встречу она планировала. Обида Тони была глубока, и, казалось, ничего не могло ее развеять, ни дети, ни даже Рождество.

Стоя в прихожей квартиры 1 C жилищного комплекса «Мелодия», Тони огляделся и одобрительно присвистнул.

– Значит, вот куда ушли роялти за «Мечтай о ней»?

– И еще в пристройку в Си-Айле.

– Тебе так много заплатили? – спросил он, обходя квартиру. – Это потрясающе, Чич.

– Я сочла, что она нам всегда пригодится. У нас ведь здесь дела.

– Стильно. Очень стильно. – Тони открыл дверцы шкафов, заглянул под кухонную раковину. – Отличная работа.

– Мы использовали лучшие материалы. Не хотелось бы снова всем этим заниматься.

– Не думаю, что придется, милая.

Чичи улыбнулась. За все недели, что минули с возвращения Тони домой, он впервые назвал ее ласковым словом. Все это время Чичи не пыталась развеять его мрачное настроение. Но постепенно, мало-помалу она пробивалась к нему сквозь его обиду, продвигалась вперед – и именно потому, что не давила на него.

– Все здесь устроено ради комфорта. После выступления в ночном клубе тебе не придется добираться домой на поезде. Можно просто прийти в квартиру и отдохнуть.

В гостиной Тони сел на стул и закурил сигарету.

– Ты уже что-нибудь тут сочинила?

Чичи пододвинула к нему пепельницу.

– Пока нет, – ответила она.

– Я гляжу, все готово для творчества. Тут тебе и пианино, и стол может послужить как письменный.

– Этот стол я велела изготовить из папиного пульта управления, который прежде стоял у него в гараже.

– Ничего себе.

– Ага. Надеюсь, в нем сохранилось былое волшебство.

– У тебя затык, да? – спросил Тони.

– Я, наверное, просто страшно устала, – сказала Чичи. Она посмотрела на свои руки и добавила: – С тех пор как ты вернулся, это первый раз, когда ты хоть что-то спросил обо мне. Три слова: «У тебя затык».

– Неправда!

– Как скажешь, Сав.

– Ты мне не веришь.

– Просто не помню, чтобы ты хоть раз меня спросил обо мне самой.

– Я пытаюсь вернуться к прежней жизни. Ты хорошо выглядишь. Ты все устроила. С детьми все в порядке. На что тебе еще и я? Комплименты отпускать?

Чичи попыталась не взорваться.

– Мне нужно, чтобы ты был моим партнером.

– Ах, партнером. Но ведь слово «партнер» предполагает положение на равных. Или я не прав? Если тебе нужен мужчина, который просто кивает и во всем с тобой соглашается, то уволь, это не я. Но именно так ты ко мне относишься. Сама принимаешь все решения и ждешь, что я стану хлопать в ладоши, как та игрушечная обезьянка наших девочек, которая ударяет в литавры и стучит зубами, когда щелкаешь ее по темени.

– Я постаралась устроить все получше сама, потому что знала, как много ты пережил на флоте. Не для того чтобы тебя исключить, а напротив – чтобы облегчить твою жизнь.

– Но написать-то мне о квартире ты могла?

Чичи поразмыслила об этом. Авторские права на песню принадлежали ей одной, так что деньги тоже были ее собственные. Но ведь теперь они с Тони женаты, и, значит, теперь все ее заработки – их общие деньги. Он передал ей все свои счета, с его стороны секретов в этом смысле не было, так почему же она скрыла от него квартиру? Она потому не сказала ему о покупке квартиры, что ей и в голову не пришло, будто надо просить у него разрешения.

Но вместо этой правды она проговорила:

– Просто я хотела сделать тебе сюрприз, но была не права. Однако поверь, я действительно всего лишь пытаюсь сделать тебя счастливым. Прости меня.

В это ветреное январское утро над Манхэттеном нависали низкие тучи, похожие на видавший виды байковый навес. Чичи посмотрела в окно с дивана. Ее муж затушил сигарету, встал со стула и сел рядом с ней.

– Я никогда прежде не был в браке, – сказал он.

– Я тоже.

– А теперь, когда я вернулся, ты могла бы мне говорить обо всяком? Не обо всем, просто самое главное.

– Я ведь сделала это не для того, чтобы тебя огорчить. Я хочу, чтобы ты мной гордился.

– Я всегда тобой горжусь. Ты хорошая мать, Чич.

– Вот только жена никудышная?

– Я бы так не сказал. У меня пока была только одна жена, и с ней все в порядке.

– Не подумываешь обменять ее на другую, получше?

– С чего бы я стал это делать? – Тони обнял ее и притянул к себе.

Он поцеловал Чичи, и вскоре все их проблемы отступили, или так им показалось – ведь они забыли о своих сложностях ровно на столько времени, чтобы вспомнить, что значат друг для друга. Тони поднял жену на руки, отнес в спальню и бережно уложил на кровать. Она стала развязывать его галстук, а он расстегнул пуговицы ее платья.

– Мне нравится эта комната, Чич.