Жена Тони

Чичи припарковалась у бордюра перед школой Святого Иосифа. Не выходя из автомобиля, она помахала рукой стоявшей у крыльца монахине сестре Елизавете. Дети выскочили с заднего сиденья, сжимая в руках судки с обедом.

– Нам обязательно придется пойти на папину свадьбу? – спросила Рози.

– Сомневаюсь, что они устроят свадьбу, – сказала Чичи. – Они намерены сбежать под венец.

– Почему папа хочет сбежать? – удивился Леоне.

– Сбежать под венец – это просто такое выражение, – пояснила Санни. – Хлопаешь своими огромными ушами, а сам ничего не понимаешь.

– Тэмми Твайфорд – дурацкое имя, – заявила Санни. – Так могут звать пластмассовую куклу на распродаже в «Бене Франклине»[94].

Примерно это она и есть, подумала Чичи. Но она твердо решила никогда не говорить ничего дурного об отце своих детей и о его новой женщине.

– Санни, не смей плохо говорить о своем отце или о его новой жене. Никогда!

– Извини, – пробурчала Санни. – Но имя все равно идиотское.

– Не испытывай моего терпения, Санни.

Чичи вышла из машины поцеловать детей на прощанье.

– Папа нас любит, – заверила она их. – Все будет отлично. А теперь бегите. Желаю вам хорошо провести время!

Чичи снова помахала рукой монахине. У нее мелькнула мысль, не следует ли ей взбежать по ступенькам и объяснить сестре Елизавете, что происходит у них дома. Но ведь салезианки наверняка тоже читают «Стар-Леджер». К чести Тони, надо было признать, что он подождал почти год, прежде чем позвонить бывшей жене и сообщить, что решил жениться снова – на той самой женщине, которая разрушила их брак.

На 1958 год у Чичи были другие планы. Она надеялась свозить детей в Детройт повидаться с бабушкой, а вместо этого им придется знакомиться с новоиспеченной мачехой, когда та заедет к ним с гастролей.

По крайней мере, Тони дал истории с Тэмми отстояться, как дешевому вину, и у Чичи было время подготовить детей – грех жаловаться. Чичи выехала со школьной стоянки, пообещав себе, что позже зайдет к сестре Елизавете и все объяснит. Пока что она сама едва была способна переварить этот поворот событий. А как объяснишь такое монахине?

Чичи стояла на тротуаре перед церковью Святого Иосифа с фотоаппаратом «Кодак-Брауни».

– Ну-ка, встаньте потеснее! – скомандовала она, посмотрела в видоискатель и нажала спуск.

Ветерок развевал фату ее племянницы Кьяры, первое причастие которой они праздновали. Девочка была одета в вышитое белым по белому батистовое платье с рукавами-фонариками, подпоясанное широкой белой атласной лентой.

– Сними еще раз, – попросила Люсиль. – Фату Кьяры ветром разметало.

– Сейчас поправлю, – сказала Изотта, занимаясь фатой.

Чичи сделала еще один снимок, и семейная группа разбрелась кто куда.

Рози и Санни подбежали к матери.

– Можно мы поедем на праздник вместе с тетей Люсиль?

– Если возьмете с собой брата – да.

– Ма, он как прикованное к ноге пушечное ядро, – мрачно пробормотала Санни.

– Нет, он ваш брат, – поправила Чичи. – И он берет с вас пример.

– Он приставучий.

– Девочки, вы всегда ходите парой. Представьте себе, каково ему.

– Тебе надо было родить еще одного мальчика, чтобы он не скучал, – бросила Санни и запрыгнула в машину Люсиль.

Чичи проследила взглядом за сыном, бегавшим вверх-вниз по церковному крыльцу вместе с кузинами.

– С ним все в порядке, Ма, – сказала Рози. – Я прослежу, чтобы он поехал с нами.

– Спасибо, моя хорошая.

Чичи направилась к своему автомобилю, вынимая из волос заколку-невидимку, на которой держалась кружевная мантилья. Она бережно сложила мантилью и хотела было спрятать ее в сумочку, но тут ее остановили:

– Здравствуй, Кьяра.

Чичи подняла глаза. У машины стоял Джим Ламарка.

– Джим! Как у тебя дела?

Он выглядел элегантно в своем темно-синем костюме с белым шелковым галстуком.

– Да так, потихоньку, – ответил он.

– Ужасно жаль было услышать печальные вести о твоей жене, – сказала Чичи. – Мама мне рассказала, и я думала тебе написать, но…

– У тебя своих горестей было достаточно, – договорил за нее Джим, хотя Чичи хотела сказать вовсе не это.

– Твое положение куда хуже, Джим. Твоя жена болела, и ты сам о ней заботился.

– Заботиться о ней было честью для меня. Она была мне хорошей женой.

– Все так и говорят. Прими мои искренние соболезнования.

– А ты-то как справляешься? – спросил он.

– Как видишь, я вернулась на побережье.

– Слыхал об этом. Я говорил с твоей сестрой Барбарой на пикнике «Рыцарей Колумба»[95].

– Тогда ты наверняка осведомлен до мельчайших подробностей. С детьми все хорошо. Тони гастролирует. По возможности заезжает к нам увидеться с детьми. Собственно, моя повседневная жизнь не особо изменилась, хотя я и развелась, а ведь я и помыслить не могла, что это когда-нибудь случится. Но так уж вышло.

– Знаешь, когда я вернулся с войны, мне казалось, что худшее в жизни я уже повидал, – сказал Джим. – Думал, уж дальше-то жизнь потечет гладко.

– Представляешь, я тоже так думала.

– Так что же случилось?

– Просто от нас ничего не зависит, Джим. Абсолютно ничего.