Жена Тони

– Ну а кто еще станет планировать свою панихиду, когда ему еще нет и тридцати? И как он догадался, что надо подождать с этим год, потому что тогда, как он написал, мать не проплачет всю панихиду напролет? И ведь оказался прав.

– Да, надо признать, что слезы у меня капали не совсем беспрерывно, – улыбнулась Чичи. – Но я буду оплакивать Леоне вечно.

– Мы тоже, сестренка, – кивнула Барбара.

– Поднимешься наверх, Сав? – спросила Чичи. – Только предупреждаю – я не настроена тебя развлекать.

– Мы с тобой – всё, что у нас есть, – обнял ее Тони. – Мы знали нашего сына лучше всех, и, надо признать, мы и любили его больше всех.

– Леоне постоянно волновался на твой счет, а я старалась его успокоить.

– А я все думал, что однажды найду свое место. Место, где я открою дверь и скажу: «О, ну вот я и завершен, я все исполнил, и того, что здесь, мне достаточно».

– Но было не так?

– Какое-то время кажется, что все так и есть. Но потом то, что меня сначала привлекло, теряется. И тогда мне нужно уйти. По причинам, которых я не понимаю. И никогда не пойму, наверное.

Чичи и Тони вышли из лифта. Чичи отворила дверь в свою квартиру и пригласила Тони войти.

– Ты намерен развестись с Дорой?

– Она рвется на свободу.

– Потому что ты спутался с массажисткой.

– Детка, да я же просто немного сходил налево, подумаешь.

– Нет, Сав, ты не просто сходил налево, ты слишком далеко туда забрел. Ты изменил Доре, она тебя поймала на горячем, и, уж не знаю почему, на этот раз она не намерена терпеть и выгоняет тебя из дома.

– Я чувствую себя ужасно виноватым.

– Да ну?

– Ага.

– Я не могу исправлять все твои ошибки, Саверио.

– Но тебе же всегда это удавалось.

– А на этот раз нет. Твой брак – твои проблемы.

– Ты уже много раз меня спасала.

– Нет. Только однажды я помогла спасти человеку жизнь, и то давным-давно. – Она села на диван. – Знаешь, иногда мне снится тот мальчик. Я вижу его в воде. Прошлой ночью этот сон повторился. Обычно в нем я на пляже в Си-Айле, мне двадцать лет, я плаваю как рыба, и каждый раз во сне, когда я добираюсь до плота, там тот мальчик, которого я спасла. Но прошлой ночью мне приснилось, что я подплываю к телу, а это наш Леоне. И я не смогла его спасти.

– Я хочу вернуться домой, – сказал Тони.

– Твой дом с Дорой.

– У нас не складывается. Я хочу вернуться домой, чтобы мы снова стали семьей. Я справлюсь, Чич, я знаю точно.

– Да к тому времени, как мы разберем твой багаж и я поставлю кофе, ты уже будешь метаться и запросишься на свободу.

– Я изменился. Я теперь старше.

– Возраст не делает нас мудрее, всего лишь старше. Я ужасно устала. Надо же было, чтобы после всего, через что мы прошли, мы еще и сына потеряли.

– Ты о чем?

– Это мне в наказание за нерешительность. Я мечтала о другом. Я ведь вначале не хотела быть матерью, помнишь?

– Но потом это изменилось. Ты любишь наших детей.

– Ну да, я за них жизнь отдам. И я была им хорошей матерью, потому что мне самой досталась такая же. Но я знала, что рано или поздно мне придется ответить за свои честолюбивые мечты. И вот он настал, час расплаты. Все счета погашены. Надеюсь, тот, кому это было нужно, теперь доволен.

– Это был несчастный случай, Чич. Наш сын просто стал жертвой несчастного случая.

– Не бывает такого.

– Ты считаешь, что все это было предрешено судьбой? Гибель нашего сына?

– С того самого дня, когда он появился на свет.

– Не верю, не могу я поверить такому.

– Ты просто барахтаешься, Саверио. Тебе нравится думать, что ты держишь все под контролем, но даже когда твоя рука на руле, управляешь всем не ты.

– Я больше не хочу быть с тобой в разлуке, – сказал Тони. – Мы создали его вместе. Я помню ту ночь, а ты?

– Да, я ее тоже помню. Но мы не умеем быть счастливыми вместе. Мы просто вцепляемся друг в друга в горе, но разве это любовь?

– Это часть любви. Но вместе мы бывали и счастливы.

– Иногда. – Чичи отвела взгляд. – Но все всегда заканчивается одинаково. Ты думаешь, что тебе нужна я, мы с тобой, мы все, но тебе не нужна собственно жизнь с нами. Будь оно иначе, желай ты именно семейной жизни, ты бы ни за что с нами не расстался. Но ты так никогда и не принял самого главного решения.

– Решения быть дома?

– Ты так и не решил, что для тебя по-настоящему священно. А когда не можешь решить, в итоге оказывается, что не священно ничто.

Он сунул руки в карманы. Теперь он стал Тони – он был Тони уже столько лет, но рядом с Чичи смокинг сбрасывался, оркестр исчезал, софиты гасли, микрофон отключался и он превращался просто в Саверио, того мальчишку, с которым она когда-то познакомилась. Все, что с ним произошло после Кьяры Донателли, случилось для того, чтобы ее оттолкнуть. Он не хотел любить ее слишком сильно, потому что верил, что на самом деле он дурной, негодный человек.

– Ты обратно в Вегас? – спросила Чичи.

– У меня концерт, – кивнул Тони. – И слава богу. Так я хотя бы не сойду с ума.

– Ты любишь петь, в этом нет ничего плохого.

– Ты думаешь, я еще могу помириться с Дорой?

– Конечно.

– Она меня любит.

– Мы все тебя любим, Сав.

– Знаю.