Жена в лотерею

Но из-за дурного управления землями и бездумного стремления извлечь из них одну лишь выгоду, дела древнего рода со временем пришли в упадок. Некогда плодородные земли стали пустошами, а те жалкие остатки былых богатств, что удалось сохранить, шли последнему Макинтошу на стол. Общеизвестно, что аппетит этот светлый лорд имел зверский. Так же, как и его жена, которая тоже происходила из какого-то знатного обедневшего рода, но наследников ему не подарила.

Я видел ее лишь раз, когда присутствовал на их свадьбе. А больше она никуда не выезжала, будучи тяжелой на подъем. Собственно, потому и пришлось пригласить жирдяя на мою свадьбу.

Традиция ответного приглашения, мать ее растак!

Вспоминая, как на своем свадебном пиру Вильгельмина Макинтош в одиночку уплетала огромного кабана, запеченного в меду и вине, я очень хорошо понимал, почему Пегерин положил глаз на мою нежную Цици.

Понимал, боялся, что именно в этот момент Макинтош уже мог сделать с моей женой что-то плохое, и от этого бесился еще сильнее, загоняя Венто до изнеможения.

Я добрался до замка, когда лучи восходящего солнца золотили его шпили. Некогда величественный, сейчас он здорово обветшал — в некоторых местах крыши зияли дыры, из которых торчала солома, а ворота держались на честном слове. Родовое гнездо Макинтошей выглядело откровенно жалко.

Я даже на некоторое время засомневался, что человек, именующий себя лордом из знатнейшего семейства, жил в такой халупе. И посмел подослать наемников, которые украли мою жену.

Люди Макинтоша не захотели открывать засовы, а я заметил, что меня жуть, как раздражают закрытые двери.

Руна открытия Эльмуци, которую я быстро начертил пальцами, оставила на металлической обшивке двери огненный след. Этого было вполне достаточно, чтобы войти. Но я целенаправленно ее усилил, прожигая этой руной дверь насквозь.

Внутри был грязный дворик с разгуливающими по нему свиньями. И семеро худых и неряшливых слуг Макинтоша, больше похожих не на слуг сиятельного лорда, а на уличных бродяг. Это явно были не те наемники, что напали на карету. Но их я еще найду и разберусь с ними позже.

Слуги лорда мне даже какое-то сопротивление оказали. Похвально.

Но как мне не хотелось сорвать на них злость, убивать попусту я не стал. Когда часть слуг была повержена, а часть обратилась в бегство, я пригрозил мечом одному из них.

— Привозили ли в замок девушку с зелеными глазами? Говори!

— Ее п-привезли ночью, господин! Связанную, — дрожа, прошептал слуга. — Только не убивайте, прошу!

После этого останавливать меня уже никто не рискнул. Да и не было кому особо это делать — похоже, больше у Макинтоша слуг и не было. На пути попадались только служанки, которые при виде меня пучили глаза и вжимались в стены.

А вот на Вильгельмину Макинтош мое появление в главном зале замка, кажется, вообще не произвело никакого впечатления.

С того, как я в первый и последний раз видел ее на их с Макинтошем свадьбе, его жена стала больше раза в три, а то и в четыре раза.

Перед леди лежала огромная кость обглоданного начисто окорока, сама же она приканчивала десерт — огромную стопку блинчиков. Похоже, блинчики ей были намного интереснее, чем чужой человек с обнаженным мечом, ворвавшийся в замок.

— Где моя жена? — рявкнул я так, что давно не мытые и мутные от грязи стекла задрожали в окнах.

Блинчик выпал из полных рук Вильгельмины и она уставилась на меня с такой обидой, словно я нанес ей величайшее оскорбление.

— Я — эсквайр Теодор Рутланд, и разыскиваю свою жену, леди Цицинателлу Рутланд! Зеленые глаза, темные волосы, была одета в темно-зеленый плащ с мехом! Где она?

Никакого ответа. Посмотрела на меня мутными глазами и продолжила есть.

Да что ж такое? Я ожидал, что столкнусь здесь с дружиной и личным магом Макинтоша, что за свою жену придется драться не на жизнь, а на смерть…

Но эта странная женщина была намного хуже, чем и то, и другое вместе взятое.

Ладно, попробуем по-другому.

— Где ваш муж, миледи Вильгельмина? — немного смягчил голос я. — Где лорд Макинтош?

И, надо же, слава богам, сработало!

— Муж? В спальне муж, — с набитым ртом ответила сиятельная леди, задумалась, и неожиданно порадовала меня новой информацией. — И эту туда повел, леди Ци…цинателлу Рутланд. Он сказал, она некоторое время поживет у нас.

Имя моей жены Вильгельмина явно выговорила с трудом. После чего снова уткнулась в блины.

Дикая неконтролируемая ярость навалилась на меня. Желание порубить жирного ублюдка в капусту буквально грызло изнутри, пока я быстрым шагом поднимался по стоптанной щербатой лестнице на самый верхний этаж. И пошел по коридору, с ноги распахивая двери, одну за одной.

За самой последней дверью и обнаружилась личная спальня блистательного лорда Макинтоша, больше похожая на хлев.

Моя леди с завязанными руками и кляпом во рту, как могла, отбрыкивалась от Макинтоша, который уже разделся до исподнего, потрясая своим огромным и белым, как брюхо рыбы, животом.

— Милорд Рутланд, что вы здесь делаете? — вскочил от неожиданности толстяк.