Жена в придачу, или самый главный приз

Когда пришло время возвращаться в гильдию, я испытала невыносимое сожаление. Больше всего хотелось послать все в пасть к гартаху и остаться здесь насовсем. Но все-таки даже возвращение в реальность не могло погасить сияющего внутри меня солнца. Оно светило где-то в глубине моей души — теплое, лучистое, заряжающее энергией и дающее уверенность, что я могу победить целый мир.

Прежде чем уйти, Олдер вновь на несколько мгновений исчез, смотавшись в Кайрийскую империю и вернув диван законному владельцу.

— Дирр, у тебя совесть вообще есть?! — пока он перемещался обратно, донесся до меня возмущенный голос. — Чтоб тебя гартах сожр…

— Порядок, — отряхнув руки, улыбнулся Олдер и, притянув меня к себе, запечатлел на губах еще один поцелуй.

Половину пути мы проделали пешком, а когда вышли в город, Олдер перенес на несколько кварталов вперед. Перед тем как вернуться в гильдию, в моей неприлично затуманенной эйфорией голове всплыли воспоминания о сегодняшней встрече с извозчиком, и я рассказала о ней Олдеру. Тот воспринял ее спокойно, коротко кивнул, показывая, что принял к сведению, и я облегченно вздохнула — все-таки есть что-то чертовски приятное в том, чтобы иногда переложить проблемы на надежные мужские плечи.

— Слушай, а у тебя тоже есть стилист? — полюбопытствовала я, когда мы окольными путями подбирались к гильдии. — Или это только мне выпала участь так страдать?

Олдер усмехнулся:

— У всех есть, только его работа занимает от силы пять минут в день. К слову, — он недобро так прищурился, — Передай своему модному клоуну, что если еще раз надумает делать тебе такой массаж, повыдергиваю все его гениальные руки.

Я даже подавилась, но, заметив, что Олдер шутит, засмеялась. Правда, тут же поняла, что вообще-то шутит лишь отчасти, и мой смех перерос в довольную улыбку. Нравилось мне его бесить, что уж там.

— К слову, — вторя его тону, я подозрительно на него покосилась: — С кем пойдешь на завтрашний бал?

Почему-то мысль о том, что завтра он будет расхаживать под руку и танцевать с какой-то особой, бесила уже меня.

— С Рутой, — ответили мне и, лукаво улыбнувшись, осведомились: — Ревнуете, леди Саагар?

— Что вы, лорд Дирр! — я невинно похлопала ресницами. — Только передайте моему любимому администратору, что если она будет излишне с вами флиртовать, повыдергиваю все ее длинные ноги. И вам заодно.

Запрокинув голову, Олдер расхохотался, и я вновь засмеялась вместе с ним, чувствуя себя готовой даже к таким подвигам как предстоящее хождение на каблуках, церемонные расшаркивания и самые дотошные интервью.

В свою комнату я вернулась тем же способом, каким ушла — используя изнанку. Только-только разулась и спрятала в шкаф плащ, как в дверь знакомо постучали. Определенно, этот невероятный симбиоз тактичной настойчивости и нетерпеливой вежливости мог принадлежать только одному человеку.

— Тетушка Ливия! — улыбнулась я, распахнув перед ней дверь и одновременно вспомнив, что Рута предупреждала о ее приходе. — Слышала, вам нездоровилось? Как ваше самочувствие?

— Ах, и она еще спрашивает! — всплеснула руками Ливия, от которой исходил отчетливый запах валерьянки. — Фелиция, ты сведешь меня в могилу и, судя по всему, произойдет это совсем скоро! Что бы сказала моя бедная сестра, если бы была жива и видела, как ты участвуешь в этих безобразных играх?

Хотя маму я помнила смутно, почему-то была твердо уверена, что она приняла бы мой выбор и поддержала мое стремление реализовывать себя в качестве боевого мага. Особенно, учитывая то, что мое участие в играх изначально было вынужденным. Озвучивать свои мысли по этому поводу я, естественно, не стала, дабы не нервировать и без того крайне нервную тетушку.

— А что это с тобой? — она неожиданно пытливо всмотрелась мне в лицо. — Ты какая-то не такая.

— Вы о чем? — как можно более беззаботно уточнила я.

— Не пойму в чем дело… но что-то точно не так!

О да, моя дорогая и глубоко правильная тетушка, что-то определенно не так. Но боюсь, от последствий правды о вашей безнравственной племяннице не спасет даже десять литров валерьянки. А вот от излишней тетушкиной проницательности меня спас внезапно ворвавшийся в комнату Чука в облаке душистого парфюма и с Плаксом наперевес. Песик возлежал прямо у него на плече, и в его огромных влажных глазах светился щенячий восторг, граничащий с чувством превосходства. Мол, взираю на вас сверху вниз, презренные смертные!

Увидев тетушку Ливию, Чука недовольно поджал губы, сверкнул на нее глазами, и она ответила ему тем же. Кажется, я даже видела молнию, родившуюся из столкновения их взглядов. А я всегда говорила, что валерьянка — вещь бесполезная…