Женаты по договору (СИ)

Мираэль возмущенно вскрикивает, дергается и отталкивается, но мужчина, прижав ее голову к своему плечу, властно шепчет:

— Тшш… Ничего страшного. Я всего лишь немного тебя приласкаю…

— Не надо! — откликается девушка порывисто, — Отпусти! Аттавио!

— Мне нравится, как ты называешь меня по имени, — усмехается мужчина, продолжая уверенно ласкать ее внизу, из-за чего она вдруг вздрагивает, жмурится и крепко впивается пальцами в его плечи, — Скажи еще раз!

— Нет!

— По имени, Мираэль. Назови меня по имени!

И в качестве мотивационного элемента — упругий и уверенный толчок внутрь тугой и влажной глубины, плотно обхватившей его пальцы.

— Ой! — изумленно выдыхает девушка, выгибаясь в пояснице и еще сильнее стискивает ладони. — Аттавио!

— Хорошо, — удовлетворенно хмыкает граф, получив свое, — Умница.

Его пальцы начинают двигаться быстрее и глубже. Подушечка большого касается особого бугорка. Сильная дрожь снова проносится по девичьему телу, и Мираэль снова вскрикивает, пораженно распахивая глаза.

Умелые и бесстыдные ласки мужчины сводят ее с ума. Возбуждение с такой силой охватывает ее, что она едва понимает, что происходит, растворяясь в незнакомых и сладких чувствах. Невероятный жар внутри нее и особенно — внизу живота — пугает и приводит в состояние, близкое к отчаянию. Появляется сильнейшее желание чего-то… более сильного, более законченного, хотя и движения пальцев внутри заставляет ее безостановочно всхлипывать и стонать. А мужские губы на ее шее и плече, еще одна ладонь на ноющей и набухшей груди — все это вовлекает ее в пучину ярчайшей и вспыхивающей искрами страсти, выхода из которого она совершенно не видит… И пока что даже не хочет видеть, не понимая, что в своем упоительном погружении в чувства и эмоции выглядит просто потрясающе и соблазнительно.

Аттавио готов взять ее немедля, прямо на кушетке. Всего-то надо расстегнуть брюки, да уверенно насадить жену на возбужденный и стесненный тканью орган. И даже не быть аккуратным, а взять то, что, по сути, принадлежит ему по праву.

Ведь так?

Но какая же Мираэль все-таки вкусная! И ведь тянется, стремится к разрядке, которую, разумеется, он может с легкостью ей дать. Надо лишь потереть чувствительное местечко… да увеличить темп толчков, хотя в такой позе это не очень удобно…

Куда как проще было бы положить ее на спинку… И, раздвинув ее колени, умоститься рядом, чтобы не только ласкать истекающее и нежное лоно, но и рассмотреть все детали возбужденной плоти, с капельками сока и трепещущими лепестками…

Но Мира все равно получает свое. Оргазм накатывает на нее постепенно, волнами, подводя к самой пропасти. В исступлении она дышит тяжело и прерывисто, постанывает и всхлипывает, ерзает и сжимается изнутри и сама подставляет грудь под яростные поцелуи-укусы, которые в итоге украшают ее кожу красноватыми пятнышками.

И взрывается, распадаясь на искры и маленькие звездочки, которые вспыхивают в ее глазах под сомкнутыми веками, крича и почти плача от фейерверка охвативших ее ощущение.

И это неожиданно оказалось… слишком…

— Черт… — пораженно цедит Аттавио сквозь зубы, чувствуя, как неожиданно и быстро сам выстреливает семенем прямо в брюки. Не сдержался. Не проконтролировал.

Мираэль опадает на него, продолжая шумно дышать и опаляя своих дыханием его шею. Ее внутренние мышцы неистово сокращаются, а бедра дрожат и дергаются, будто ловя отголоски пережитого оргазма. Ее влажная кожа горячая, будто пылает, а пальцы продолжают инстинктивно сжимать ткань мужской рубашки на плечах.

— Как же… так… — вырывается из ее рта потрясенное бормотание, оглушая и вызывая у мужчины улыбку, — Как же так…

Стыд и нервозное стеснение придет, но позже. А пока маленькая графиня Тордуар настолько ошеломлена, что едва ли может пошевелиться и выдать что-нибудь умное и рассудительное.

Глава 11. Отъезд

Мираэль просыпается рано — слишком рано. Осеннее утро едва ли начало озарять небо, которое видно через окно, и убранство комнаты не совсем четко можно разглядеть в утренних сумерках, но девушка, открыв глаза, тут же оказывается втянута в страшный водоворот ощущений и мыслей.

То, что произошло накануне, полностью перевернуло сознание девушки. И столкнуло лицом к лицу с непритязательной реальностью, в котором все было слишком… неправильно. И неестественно.

То, что Аттавио сделал с ней, было постыдно и развратно. Но она позволила графу сделать с ней это и раскрыть что-то, скрывающее глубоко внутри, а после — испытать что-то невозможное и потрясающее, с чем она никогда не сталкивалась.

Но подходящее слово подобрать все же могла.

И имя ему — похоть.

Страшная, неправильная, осуждаемая в обществе, но…

Какая же сладкая и привлекательная.

Похоть.

Желание.

Страсть.

О, она прекрасно помнит это жжение внизу живота. И прикосновение ладоней и губ на своей обнаженной коже. Это было… приятно…

Слишком приятно. И напрочь лишающий воли.

Взвыв от отчаяния, Мираэль утыкается лицом в подушку и с головой накрывается одеялом.