Женаты по договору (СИ)

Аттавио едва не смеется, наблюдая эту картину. И, пройдя вперед, встает рядом с женой и наклоняет голову, чтобы пытливо заглянуть в ее якобы сосредоточенное на выпечке лицо. И, конечно же, замечает и поджатые от старания губы, и ярко-красные пятна на скулах, и нахмуренные бровки.

— Госпожа Клара? — беспечно окликает кухарку Аттавио, — Не могли бы оставить нас с графиней наедине?

— Что?! — одновременно вопрошают потрясенные Мираэль и Клара.

— А как же… завтрак? — неуверенно произносит кухарка, хлопая глазами.

— А мне его жена накроет, так что не беспокойтесь, — серьезно отвечает мужчина, — Смотрю, у вас все готово, так что воспользуйтесь моментом и идите передохните. Вы ж с самого утра на ногах, госпожа Клара.

— Но как же…

— Идите-идите! И не беспокойтесь, не съем я графиню. Сами видите — она ж худая, как жердь!

Мираэль недовольно фыркает, но не перечит. Как и кухарка, которая, переводя удивленный взгляд с графа на его жену и обратно, поспешно вытирает руки о фартук и снимает его.

«Какие дела-то чудные! — думает она, выходя с кухни и аккуратно прикрывая за собой дверь, — А почему нельзя было пригласить свою жену в гостиную и там поговорить, коль так срочно понадобилось? Даже завтрака не дождался… Ох, молодежь… Но ведь это хорошо, не так ли?»

Придя в такому туманному выводу, Клара легкомысленно и как-то по-молодому усмехается. Не зря ж, наверное, накануне хозяева изволили откушать не в столовой, а в спальне Мираэль. А потом, как шепнула одна горничная, Аттавио, покинув жену, ходил с какой-то странной улыбкой, хотя ранее за ним такого не наблюдали.

Оставшись наедине с мужем, Мираэль едва не выругалась. Что ему надо? Зачем пришел? И зачем выгнал кухарку?

— Присядьте пока, мессир граф, — просит Мира, стараясь не смотреть на него — Я быстро… Только стол приберу…

— Стоять, — тихо приказывает Аттавио, перехватывая девушку поперек талии, отчего та содрогается всем телом и испуганно вскидывается.

— Да что ж это такое… — выдыхает девушка потерянно, отводя взгляд в сторону, — Что вам надо?!

Аттавио не нравится, что Мираэль снова в черном. Этот цвет отвлекает и раздражает его. Но, надо отметить, вид запачканной в муке девушки оказывается довольно забавен. Поэтому он не может отказать себе в удовольствии снова подразнить ее.

— Подними голову! — тихо командует он, рывком прижимая жену к себе и накрывая второй рукой ее затянутую в высокий воротник шею, — Ну же, девочка. Подними!

Мираэль послушно вскидывает подбородок, и ее губы тут же накрывает легкий и мягкий поцелуй, тем не менее поражая и удивляя ее.

— Доброе утро, Мираэль, — внезапно усмехается Аттавио, почти не разрывая это интимное прикосновение, — Ты ранняя пташка. Так не терпиться уехать?

— Хам! — нервно фыркает девушка, упираясь ладошками в широкую мужскую грудь и пытаясь оттолкнуть мужа, — Творить непотребства с самого утра! Да вы в своем уме?!

Граф смеется и, наклонившись, трется щекой о скулу Миры.

— Какая целомудренная девочка! Но для будущей монахини в тебе слишком много страсти. Или уже забыла, как текла на мои пальцы? И как кончила всего за пару минут?

— Немедленно прекратите! — возмущенно вскрикивает девушка, стукнув кулачком по плечу Аттавио, — Ваше поведение возмутительно! Чего вы добиваетесь?!

— Ты же умная, Мираэль. Не делай вид, что не понимаешь!

Резко повернув девушку спиной к столу, мужчина безжалостно скидывает стоящие на ней какие-то плошки и миски и ловким движением усаживает Миру на край. Под ее недовольные вопли задирает подол платья и нижних юбок и с легкостью врезается между разведенными бедрами.

Мира поражена и возмущена до самой глубины души. Она дергается, отбрыкивается и даже начинает довольно грубо ругаться, используя не самые лестные выражения.

Но как только Аттавио снова ее целует — куда как более уверенно и властно, — тело вдруг предает Миру, и она чувствует слабость и сладкую негу. Граф не мешкает, но и не торопится — его губы мягкие и уверенные, а язык — ловкий и настойчивый. Девушка отзывается на поцелуй против воли, ведь он навевает воспоминания о вчерашнем вечере и пережитых ощущениях.

Но так нельзя! Не здесь! Не сейчас!

— Аттавио, — стонет девушка, с трудом ускользая от поцелуя мужа, — Это же кухня! Это неприлично!

— Уже лучше, — коротко смеется мужчина, одновременно лаская ладонями обнаженные его стараниями женские бедра, — Значит ли это, что, будь мы в другом месте, все было бы нормально?

— Конечно, нет! — вскрикивает девушка, возмущенная тем, что Аттавио поймал ее на оговорке.

— Упрямая, — снисходительно произносит мужчина, совершенно не расстроенный. — Но ты права. Рановато для игр на кухне. Может быть, позже… Когда мы будем у себя дома…

Сейчас Мира готова согласиться с чем угодно, лишь бы муж отпустил ее. Однако головой понимает — это его «мы» стало уж часто слетать с губ Аттавио. И, наверное, это была правильная тактика с его стороны.

Вот только трудно заставить себя поверить в искренность его помыслов. И видеть что-то более, чем элементарную мужскую похоть, которая больно било по самолюбию.

* * *