Женаты по договору (СИ)

«… и я боюсь, что вы погибнете подле человека, для которого вы не больше, чем удачное приложение! Неужели вы не видите, что он не ценит, какое сокровище попало ему в руки? Я слышал, что граф на целых пять лет отправил вас в деревню, чтобы вы не мешали ему развлекаться с любовницами! Разве такого вы достойны? Разве можете вы, человек с такой тонкой душевной организацией и трепетным сердцем терпеть подобное отношение?! Одумайтесь, и я готов оказать вам всю возможную поддержку для того, что сделать вашу жизнь приятной и достойной!»

Как же много слов… И сколько восторженной самоуверенности!

«Я понимаю вас… О, как я понимаю вас! Вы так молоды и так трепетны, поэтому многого не видите, но я помогу вам! Я открою вам иной мир — мир чувств и искренних эмоций, а не жестокости и холодности, которые вам может дать муж. А ведь эта глыба льда только на это и способна…»

Как много на себя берет этот трепетный поклонник! Неужели искренен? Слишком уж много слов — видно, что перечитался любовных романов, и это молодого человека, на самом деле, совершенно не красит.

От дальнейшей любовной чепухи Аттавио почти тошнит. И ему бы посмеяться — ну не чушь ли? А вместо этого он испытывает не только раздражение, но и жуткую… ревность!

Письмо оказывается подписано — и граф без труда узнает отправителя.

Мартин Кваранта.

Чертов Мартин, мать его, Кваранта.

Малолетний сукин сын.

Красивый мальчик, с отлично подвешенным языком и помешанный на новомодных романизированных веяниях, провозглашающих наслаждение и удовольствие вершиной эволюции. Испорченный и развратный мальчишка, умеющий, к сожалению, искусно обводить людей вокруг своего красивого и ухоженного пальчика.

Прыщ на заднице родителей, герцогов Кваранта.

Но любимый младший сын. Как следствие — избалованный и капризный.

Они встретились с ними на последнем рауте в поместье графа ЛеРавье. Не заменить интереса младшего Кваранта к Мираэль он не смог, как обычно, глубоко внутри возмутился, но старательно скрыл. Потому что этих «мальчиков», пускающих слюни на его жену, становится с каждым разом все больше и больше — уже нет никаких сил считать их и отваживать. И так уже опростоволосился тогда, с принцем.

И хотя в результате они с женой стали настоящими супругами и разделили постель, но…

Осадочек-то остался.

Люди шептаться начали. И раздувать из мелочи всевозможные слухи, на которые ему-то было глубоко наплевать.

В отличие от, наверняка, той же самой Мираэль.

А теперь вопрос — сколько уже таких писем получила его дражайшая супруга? Какой отклик они получали в ее юном и неопытном сердце?

Неужели не льстит такое внимание?

Неужели не привлекает и не заманивает перспектива познать что-то новое, да еще и с человеком, который будет разделять ее страсть к литературе и мягкий, чувствительный к прекрасному, характер?

Ревность отравляет. А Аттавио не привык чувствовать ревность.

Пытается привести разумные доводы. У него нет причин сомневаться в жене — он видит все своими глазами. Видит, как она реагирует на него, и как — на прочих. Видит, как улыбается ему, и как — другим, даже самым обаятельным кавалерам. И уж точно прекрасно осознает, насколько искренняя она, оказываясь в его руках.

Его маленькая и красивая жена…

«Разменная монета» — как-то сказала она.

Пусть. Случилось что случилось.

Брак принес ему титул, ее семье — деньги.

Ей тоже пожаловаться было не на что. Она познала роскошную жизнь, осталась к ней равнодушной, стала изучать мир сначала через книги, потом — через собственный опыт в роли простой учительницы и скромную жизнь.

Сейчас она снова училась. На этот раз вещам куда как более изысканным, пусть и, как она говорит, развратным.

И ее учитель — он сам.

Но надолго ли?

В какой момент она, с любопытством исследователя познав все, захочет большего? Оглянется вокруг себя, зацепится взглядом за… да за того же герцога и, трогательно склонив голову набок, решит: «А почему бы и нет?»

Эти мысли почему-то выводят Аттавио из себя. И даже заставляю скрежетать зубами от плохо скрываемой ярости!

Слегка забывшись, мужчина слишком сильно сжимает живот лежащей подле него супруги. Та порывисто выдыхает. И просыпается.

— Что случилось? — шепчет она сонно и растеряно.

— Ничего, — откликается граф хмуро, — Спи.

— А почему сам не спишь?

Потому что дурак, почему же еще.

Раздраженный и ревнивый дурак, который, видимо, с возрастом размяк и совершенно потерял голову.

Не может обуздать собственные чувства и мысли. Перевести их в мирное и деловое русло, как это всегда было раньше.

Перевернувшись на бок — лицом к нему, — Мираэль неожиданно обнимает руками его голову и закидывает ногу на бедро. Легко, пребывая в дремотной лени, прижимается и тянется губами ко рту.

Целует. Все так же рассеянно и сонно.