Женатые холостяки

— Кто теперь свою голову подставит за наших вождей? Хоть за Горбачева или Ельцина! А ведь нас тогда перестрелять могли. Мы это знали. И были готовы, шли на смерть, не боясь, с гордостью и верой в завтра. А теперь во что верить? Что оно будет завтра? На сколько поднимут цены на газ и свет, на продукты. Вот тогда такого не было. А на харчи всякий год снижали цены. У многодетных семей было много льгот. А теперь что? Одни обещания, через три года дать деньги на второго дитенка. Но не верят люди. Вот и у моей детворы у всех по единому ребенку. С добра эдакое? Второго родить ужо опоздали. И не верят в обещанья. Мы жили с мечтой и надеждой. Нынче их вытравили из сердец. Отняли смысл и радость. От того не живете, а маетесь. Вам ли нас высмеивать, — вздохнул трудно.

— Дед Кузьма, а я люблю свою работу, — не согласился Свиридов.

— За что? — удивился старик неподдельно.

— А потому, что работаю для людей и нужен им каждый день!

— Фулюганам и пропойцам? Великое дело! Кто ж путний к вам обратится? Нормальные люди живут спокойно.

— Неправ! Вон вчера квартирного вора поймали! Семью ограбить вздумал. Угонщика машины приловили. А еще днем педофила в грузовом лифте накрыли.

— А это что такое? Собака такой породы иль человек другой нации? — не понял старик.

— Мужик он! Уже пожилой, девчонку шести лет хотел изнасиловать. Она закричала, люди, жильцы позвонили нам. Мы примчались, в секундах успели. Скрутили гада тут же!

— Зачем ему дите? Полно баб вокруг! За такое на месте стрелять надо! В наше время этих уродов не водилось!

— Были! Просто не говорили о том. Это преступление с давним, длинным хвостом. Но я о другом. Спасли мы ребенка от преступника. Разве не нужна наша работа?

Человек молчал.

— А недавно люди обратились с заявлением. Увидели, как старуха из соседней квартиры в мусоропроводе ковыряется, еду промышляет, хотя пенсию получает, с сыном живет. Пришли проверить. Оказалось, сын наркоман, всю пенсию на уколы забирает. Взяли его на принудительное лечение. Теперь не выпустят, пока не вылечится. А бабуля станет нормально жить, никто у нее не отнимет деньги, не вырвет из рук последний кусок. А значит, поживет человеком.

— То хорошо, что об людях заботишься. Не впустую живешь. Не теряй как иные, сердце свое в суете. Сбереги хоть каплю его для ближнего. Вот так-то всем бы! А и меня не высмеивай. Я к вам прихожу не для озорства. Со своей печалью. Сиротой на земле бедую. Ох, и тяжко вот так жить. У вас тепло, грею душу свою. От того себя не теряю, человека в себе нахожу. А и твоей матери со мной веселее, все есть с кем живым словом перекинуться. Глядишь, покуда ты с работы воротишься, ей не так скушно было, день незаметнее прошел.

Лешка стал чаще видеть старика на своей кухне. Дальше он не был. Мать не пускала, а может, не видел человек необходимости в том, он сидел на кухне старым лешаком, о чем-то рассказывал, тешился вместе с матерью мятным чаем и говорил о своем прошлом, оно казалось бесконечным.

Парень даже привык к старику. Они вместе ужинали, пили чай, Лешка уходил к мужикам во двор послушать последние новости. И вдруг уловил:

— А Степа все ж не выдержал. Ушел от Наташки. Насовсем. Теперь квартиру разменивают. Вчера его видел в городе. Сказал, что есть вариант. Скоро вконец разбегутся. Вот тебе и Степановы. Была семья и не стало. Выходит, что и впрямь все у них на Маринке держалось. Не стало дочки, развалилась семья, — посетовал Борис.

— Видать, не дорожила баба Степушкой, а уж какой хороший человек! Трудяга, спокойный, чего еще нужно женщине, не пойму! Так ведь сгрызла человека, выжила из дома. Где ж теперь приткнулся бедолага?

— Наверное, в общежитии, где ж еще?

— Нет, мужики! Он другую бабу нашел. Разменяется с Наташкой и в новую квартиру вселится с другой женой. Счастье, что бабья в нашем городе хватает, на любой вкус. Да и зачем мужику в одиночку мучиться. Кто-то должен приготовить, убрать и постирать. Это бабье дело, мужик должен зарабатывать. Тут Степа не оплошает, его получки на большую семью хватит. А вот Наташка скоро поймет, кого потеряла. Второго такого мужа ей никогда не обломится.

— Мужики! Эй, ребята! Глянь, кто-то шел к нашему дому, зашатался и упал. Пошли, глянем, кто на ходулях не удержался, свой или чужой?

Мужчины мигом перевернули упавшего кверху лицом, узнали Степу, о каком только что говорили.

— Перебрал небось с горя!

— Да нет от него запаха.

— Ну-ка, отойдите в сторонку. Дайте гляну, что с ним, — подошел Порва и попросил Лешку.

— Холодной воды кружку принеси! — сам достал таблетку, дал глоток воды Степе, умело пропихнул таблетку в рот. Понемногу поил человека водой. Тот скоро пришел в себя, открыл глаза и, увидев знакомое лицо травматолога, слабо улыбнулся:

— Вот и я на твои руки свалил. Прости, Сашок.

— Чего психанул? Что стряслось у тебя? — спросил Степу. Тот сжался в комок, посерел с лица. И выдавил сквозь зубы: