Жених моей сестры

Пушистая чёрная кошка, которая делает вид, как будто вовсе не её хвост меня сейчас разбудил, уже сидит на подоконнике и презрительно смотрит куда-то в окошко. Вторая – бело-рыжая – мирно спит в корзине, стоящей в углу.

– Бля, а сколько уже времени? – раздается хриплый сонный голос.

– Семь.

– Ясно… – последний звук в слове перерастает в душераздирающий зевок. – Ну можно, значит, вставать уже.

Будни однокомнатной квартиры. Проснулся один её житель – тут же просыпается и второй.

Но я не жалуюсь, нет, ни в коем случае. В конце концов, Тёма вовсе не обязан был звать меня к себе и говорить «оставайся сколько хочешь, ты меня совсем не стесняешь».

Из нас всех именно у Темы всегда было очень напряженно с финансами. Поэтому в этом есть, конечно, определенная ирония судьбы, что как раз он позвал меня в свою однушку на окраине, когда я честно сказал своим друзьям, что ночевать мне негде.

Знаю, что Димка с Ромой бы мне тоже с удовольствием помогли, но Димка в Страсбурге, а Рома до сих пор живёт с родителями. Честно говоря, возможно, именно в этом кроются причины его проблем с девушками, но об этом я тактично умалчиваю.

Так что теперь в этой однокомнатной квартире, кроме Темы и его двух котов, живу ещё и я. Очень надеюсь, что это ненадолго, потому что ужасно неловко стеснять друга.

– У тебя же на половину восьмого обычно будильник. Поспи еще.

– Не, я лучше в зал пораньше приду, – бодро говорит Темка.– Как раз разогреюсь перед персональной тренировкой. Я первый в душ, ладно?

– Да, конечно.

Очень странно после того, как всю жизнь жил в полном комфорте, вдруг оказаться в совсем иных условиях. Когда ванную приходится с кем-то делить и там старая раковина и поцарапанный кафель. Когда завтрак не сервирован, и его надо готовить самому. И когда все деньги, которые у тебя были, ушли на покрытие свадебных расходов. Осталось буквально на еду, но и эти копейки исчезают на глазах. Продукты я покупаю на нас двоих, чтобы не чувствовать себя совсем уж нахлебником.

Друг очень быстро, буквально как пожарный, моется, одевается, кормит своих драгоценных кошек, у которых корм стоит раза в три дороже того, что у нас лежит в холодильнике, говорит, что он оставил мне три варёных яйца и колбасу на завтрак. На мое «спасибо» только машет рукой и уходит на работу.

Что ж, Тема счастливее меня, у него как минимум есть работа. Причём он вроде неплохо зарабатывает частным тренером по боксу, но, кажется, все его заработки уходят на поддержку приютов и лечение кошек. Героический он все же человек.

А я не знаю, абсолютно не понимаю, что мне делать. Наверное, надо смириться с тем, что работу в офисе я больше не найду. Я уже пробовал смотреть хотя бы плюс-минус похожие вакансии типа менеджера или руководителя отдела продаж, но все упирается в отсутствие у меня диплома о высшем образовании. Видимо, придётся все же идти каким-нибудь разнорабочим или официантом.

Но меня печалит не это. Меня печалит, что я не понимаю, как при данном раскладе дотянуться до Анюты. У меня мало того, что нет денег на билет до Лондона, у меня ещё и британской визы нет. И вот это задачка посложнее.

Я рассылаю еще штук десять резюме, с грустью думая о том, что если в ближайшее время не найду работу, придётся продавать свой макбук. Хотя очень не хотелось бы.

Когда я уже решаю выйти в магазин, чтобы прогуляться и купить хлеба, мой телефон вдруг вибрирует от входящего вызова.

Номер мне незнаком. Раньше я ни за что не стал бы брать трубку, но сейчас я думаю о том, что это может быть звонок от одной из тех фирм, куда я отправлял свои резюме, поэтому принимаю вызов.

– Добрый день, Горчаков. Слушаю вас внимательно.

– Ну привет, Горчаков, – тянет хрипловатый голос с явной насмешкой, и эту интонацию я узнаю сразу.

Блядский Захар Громов.

– Кто это? – холодно осведомляюсь я, не показывая, что узнал его. Много чести!

– Громов.

– И что тебе надо от меня, Громов?

Слышно, как он ухмыляется.

– Говорят, ты тут жениться передумал.

– Громов, тебе настолько нехуй делать, что ты собираешь по городу сплетни, как базарная баба? Иди лучше делом займись, – советую я, едва сдерживая злость. – Есть такая штука – работа называется. Попробуй, может, тебе зайдет.

– А ещё говорят, что тебя отец из дома выгнал, – невозмутимо продолжает Громов, никак не реагируя на мои выпады.

Я стискиваю зубы так, что они едва не крошатся. Сука…

– Так вот зачем ты звонишь? Позлорадствовать хочешь? Ну давай. Вперед.

– На самом деле встретиться хочу, – голос Громова вдруг звучит серьёзно. – Есть у тебя время сегодня, Горчаков?

Я невесело смеюсь.

– Времени у меня теперь дохрена и больше.

– Давай тогда через два часа. Я в Айсе столик забронирую.

– Только если ты платишь, – ухмыляюсь я, стараюсь не показать ему, как больно это бьет по моему самолюбию. – Я сейчас на мели.

– Не вопрос, – отзывается Громов и, на удивление, даже не отпускает никаких язвительных комментариев о моих пустых карманах. – Тогда договорились?

– Да.

– Окей.

Он кладёт трубку, не прощаясь.

Я сомневаюсь всего пару секунд, а потом иду собираться.