Жених напрокат

Но спасшего меня мужчину явно не волновало, что я вся грязная настолько, что его белое пальто теперь проще выбросить, чем очистить. Как не волновало и то, что внешне я сейчас являла собой реальную оборванку. Такую, что большинство аристократов не только бы спасать не стали, но даже в мою сторону не посмотрели, вздумай я умирать прямо посреди тротуара.

А он лишь улыбнулся. Самой прекрасной и доброй улыбкой, какую я когда-либо видела! И на всю жизнь запомнившимся мне голосом произнес:

— Прошу, милая девушка, будьте осторожнее.

И надо было что-то сказать! Как-то поблагодарить! Но я была в таком ступоре, что лишь кивнула.

— Счастливого нового года, — с улыбкой пожелал мой спаситель и, учтиво кивнув на прощание, отправился прочь.

А я так и стояла в немом изумлении, неотрывно провожая его удаляющийся силуэт. Право слово, на фоне всей окружающей грязи мне в тот момент даже казалось, что этот незнакомец светится!

— Силь! Силь, ты в порядке? — обеспокоенно осматривала меня Аля. — С ума сойти, ты же могла покалечиться! Или вообще погибнуть! Это воистину счастливый случай, что тот мужчина оказался рядом так вовремя!

Вечером нас ждал праздничный ужин. Младшие братья Али носились по всему дому, сшибая мебель и периодически слуг. Госпожа Милия играла на фортепьяно, не слишком искусно, но настолько от души, что на огрехи я даже не обращала внимания. А господин Литор с сияющими глазами делился, каким чудесным был уходящий год, сколь много удалось достичь. И надеждой, что наступающий год будет еще чудесней…

И в этой атмосфере простой любящей семьи я никак не могла отделаться от гадких мыслей. Мыслей о собственной. И вместо радости вместе с окружающими, я испытывала всю нарастающую горечь. Пусть я никак ее не показывала, пусть улыбалась и смеялась, но с каждым мгновением мне становилось все хуже. В итоге сославшись на усталость, я ушла в отведенную мне гостевую комнату.

Аля примчалась следом почти сразу же. И, спасибо ей за это большое, она никак не упомянула то, что для нее тоже было очевидным. Ни слова о моих чувствах. Заговорщически выдала:

— У меня есть просто гениальная идея! Поехали в королевский дворец!

— Но нас ведь никто на праздничный бал и не пустит…

Но она тут же перебила:

— Да зачем нам на сам бал? Мы просто со стороны посмотрим! Я даже знаю, как через тайную калитку в саду подобраться совсем близко и заглянуть прямо в окна! Ты только представь, как там все великолепно и здорово! В конце концов, как веселится простой народ, мы с тобой уже посмотрели. Пора и на высший свет полюбоваться! Ну же, Силь, давай! Соглашайся!

И то ли она была настолько убедительна, то ли я любыми способами хотела отвлечься от тяжелых мыслей. Но вскоре мы с ней уже отправились к королевскому дворцу. На этот раз с позволения ее родителей и в их экипаже.

Экипаж остановился недалеко от подъездной аллеи дворца, и дальнейший путь мы с Алей проделали пешком. Здесь слуги расчистили всю слякоть. Впрочем снег, будто издеваясь, уже вовсю падал вновь. Но в свете мерцающих фонарей смотрелся он, конечно, сказочно.

Так мы добрались до обширной площади, где останавливались кареты прибывающих. Элегантные кавалеры под руку с роскошными дамами следовали к широким мраморным ступеням. Даже здесь слышались отголоски музыки, и в воображении сам собой рисовался искрящийся огнями бальный зал…

— Однажды мы с тобой тоже так же приедем сюда, — восторженно шептала Аля, крепко держа меня за руку. — Во всем блеске и великолепии… Нет, Силь, ты только представь! Вот ты сейчас будешь смеяться, но я уже вовсю придумываю себе идеальное бальное платье!

Но мне было все же не до смеха. Я знала, что бальное платье у Али будет. И наверняка чудесное, самое лучшее, гармонично подчеркивающее ее мягкую умиротворяющую красоту. А я?.. Меня родители вообще заберут домой после окончания пансиона?.. Или, быть может, мне стоит заранее узнать у нашей директрисы, не найдется ли для меня какого-нибудь местечка? Да хотя бы гувернанткой при младших воспитанницах.

И почему-то так стало горько. Настолько горько, что слезы навернулись сами собой!

Ведь почему так?!

Сколько себя помню, с самого детства, я всегда старалась делать все, лишь бы только мама с папой все же меня любили! Никогда не дерзила, не перечила, всегда была любезна и вежлива. Всеми силами старалась учиться лучше всех, добиваться наивысшей похвалы в отчетах, которые отправлялись родителям воспитанниц из пансиона каждый месяц.

Я так старалась хоть чем-то понравиться родителям! Хоть как-то пробить эту стену отстранения, существующую между нами всю мою жизнь! Да, проклятье, даже моя гувернантка, приставленная ко мне до того, как родители отправили меня в пансион, проявляла участия и заботы больше, чем они!

И годами взрастающая во мне уверенность, что меня невозможно любить просто так, что как бы я старалась любви не заслужить, достигла своего пика. Именно сейчас. Под снегопадом в серебристом свете высоких фонарей. У королевского дворца с прибывающими на праздничный бал разряженными гостями.

Вот тогда-то я и увидела его снова.