Жених по объявлению

— Меня неохотно отпускает с работы заведующая, — призналась она. — Если можешь, приходи в воскресенье до обеда.

Мои рассказы о самолетах, конструкторах и летчиках ее совершенно не интересовали. Выслушав через слово, вяло, с убеждением, что я пропащий для искусства человек, тоже рассказывала что-нибудь из богемной жизни актеров. Делала это, чтобы не молчать.

В одну из встреч мы засиделись на лавочке в парке, съели много мороженого. Расчувствовавшись, я поцеловал ее в щеку.

— Не надо, — отшатнулась она от меня.

— Пошто так? — съерничал я.

— Ни к чему это.

— Ты мне нравишься. Поженимся.

— Зачем? — Яковлева в упор смотрела на меня. В ее взгляде нескрытая усмешка.

Я все понял, но продолжил игру.

— Поженимся. Дети пойдут.

— Какие дети?

— Наши.

— Рыжие? С поросячьими ресницами и красными, как у клоуна, волосами?

— Чем же они хуже твоих брунетов?

— Тем, что будут изгоями! На задворках будут! А я не желаю им такой судьбы! Мужа еще можно терпеть, а дети… Ты извини меня, — тихо проговорила она, дотронувшись до моего рукава, — но лучше будет, если мы останемся просто друзьями.

Переживания мои не были долгими и глубокими, наверное, потому, что любовь не успела заполнить все мои клеточки без остатка. И я целиком отдался делу. Даже делам — работа, техникум, аэроклуб. Все было очень интересно!

— В воскресенье знакомство с аэродромом и техникой, — сообщил нам ведущий группы летчиков. — Ознакомительные полеты.

Мы долго бродили толпой по полю аэродрома, останавливались около самолетов. Инструкторы рассказывали нам о возможностях этих самолетов.

— Будем учиться летать на этих самолетах, — показал инструктор на маленький темно-зеленый самолетик. — Як-18. Показавшие способности аса продолжат обучение в военных училищах на современных скоростных реактивных истребителях. — Сделав паузу, оглядев нас по очереди каждого, добавил: — Простейшую пригодность к полетам проверим сегодня. Десяти минутный полет ждет вас.

Нашу группу из восьми человек разбили на две и показали каждой ее самолет и летчика-инструктора. Я попал к инструктору, совершенно не похожему на героического представителя небесной стихии. Малоросл, толстоват, угрюм. Ботинки криво стоптаны, шнурки завязаны навечно, комбинезон мятый. Вот у другой группы — полная противоположность нашему. Молод, кареглаз, подтянут, насмешлив. Одет с «иголочки». Настоящий рыцарь неба!

Очередь моя — предпоследний. С ватными непослушными ногами брел я к самолету, как на эшафот. «Вдруг не выдержу испытания, опозорюсь? Не стошнило бы, — говорят, такое часто случается с новичками. А если что, то как прыгать с парашютом?»

Нелепо суетясь, уселся в самолет. Механик пристегнул меня ремнями, показал на кнопку на ручке управления и сказал:

— Если что, нажми ее и скажи, что тебе надо.

— А что надо? — спросил я.

— Ну, если плохо станет. Сердце вдруг забарахлит… Сознание потеряешь…

— С парашютом как прыгать? — в полубессознательном состоянии спросил я.

— Очень просто. Открываешь фонарь, вываливаешься за борт, и парашют сам раскроется.

— Если…

— Вот тебе банка, если затошнит, блюй сюда, — дал мне в руки большую жестяную банку.

Затарахтел мотор, и мы покатились по полю. Взлетели быстро, набрали высоту.

— «Бочка», — услышал я в наушниках. И тут же оказался вниз головой. Из банки посыпалась мне в лицо какая-то труха. — Правая! — меня бросило к левому борту. — «Полупетля». — Мы понеслись вниз, а потом меня прижало к сиденью. Банка упорно лезла в лицо, стучала по голове, ее поймать одной рукой (другой я уцепился за сиденье) мне никак не удавалось. — Жив? — спросил инструктор.

— Вроде ба, — ответил я замогильным голосом, тут же соображая, что еще приготовил мне этот тип в стоптанных ботинках.

— «Петля»! «Вираж»! «Горка»!..

Я безвольной тряпкой телепался в кабине самолетика. Рядом грохотала банка, опрометчиво выпущенная из рук. Челюсть то отвисала, то приклеивалась намертво, заболело внутри, под ложечкой.

«Может, сказать, что хватит?» — пронеслась мысль, и тут же была отвергнута совестью: «Хватит раскисать! Не ты первый, не ты и последний! Девчонки летают, а ты…»

— Ну как? — спросил меня на земле старший группы, пристально вглядываясь в мои глаза.

— Здорово! — соврал я.

— Не наблевал?

— Да вы что?!

Чтобы прийти окончательно в себя, я пошел в сторону избушки, где была крытая беседка. В беседке хохотали девчонки.

«Что им здесь надо?» — подумал я и побрел к заборчику, на котором сидела еще одна девчушка. Глянув на нее мельком, я чуть не потерял дар речи. Она была рыжая! Была рыжая больше даже, чем я!

— Вот чудо из чудес! Сестру мне Бог спустил с небес! — воскликнул я, остановившись перед девчушкой. Она строго посмотрела на меня и тут же расплылась в улыбке. — Кто ты, златокудрая?

— Зовут меня Любой, мне шестнадцать лет, учусь хорошо, люблю папу и маму! — отчеканила она, и ко мне: — А ты кто, брат мой неземной?

— Зовут меня Валерий, кличка «Рыжий».

— Не оригинально, — перебила меня Люба.

— Мне восемнадцать, — продолжил я. — Рабочий, но из крестьян. Не был, не участвовал, не жил, не привлекался, не владею, хотя изучал пять лет, предан…