Жених в наследство

— Мы, к вашему сведению, тоже факелами не пользуемся. Электричество — штука очень удобная, и степень освещения регулировать можно.

— Ах да, мы-то, холопы неграмотные, и забыли, что госпожа прибыла из просвещённого — во всех смыслах — мира. Жаль, что за это просвещение приходится платить истощённой, а то и убитой землёй, но это уж так… некоторые издержки просвещения, — Г рон склонил голову.

Издёвка была с одной стороны очевидна, а с другой — абсолютно недоказуема. Если бы ещё было кому доказывать… Не князю же жаловаться — он ещё и от себя добавит! И вообще… век бы она его не видела!

Г рон отвернулся и пошёл дальше. Полина двинулась следом, в очередной раз пообещав себе, что без особой необходимости больше рта не раскроет! На душе снова стало тяжело и темно, даже чудесные пепельники больше не радовали.

Поднялись по лестнице, вышли в коридор — длинный, со множеством выходящих в него дверей. Украшений не было, но выглядел он не то что по-княжески, а по- королевски. И всё потому, что резные веточки пепельников вились по стенам, переливчато светясь.

— Ну-ка, сбегай, поищи Тамилу, — небрежно кивнул Грон, обращаясь к Верену.

Тот ощутимо напрягся, ответил тихо и глухо:

— Я тебе не мальчик на побегушках. Мы в равном положении.

— В равном? — нехорошо усмехнулся Г рон. — Сын предателя и человечки никогда не будет в равном положении со мной. И ни с одним теем здесь.

— Напрасно ты думаешь, что я хочу здесь оставаться, — скривился Верен.

— Но наш князь мудр и милостив, — хохотнул Г рон. — Не был бы милостив — давно избавился бы от тебя. Совсем! Не был бы мудр — отпустил бы. Только предателей надо держать под присмотром. — Г рон замолчал, ожидая реакции, но Верен ответил ему прямым взглядом, не говоря больше ни слова.

Полина подумала, что это правильно. Поддерживать этот разговор бессмысленно. Интересно… в чём там у них дело…

— Так что, пойдёшь ты наконец за Тамилой? Или мне доложить князю, что ты пренебрегаешь своими обязанностями? — прищурился Г рон, недовольный тем, что Верен не стал огрызаться.

— Не припоминаю, чтобы "ходить за Тамилой" было моей обязанностью, — процедил Верен. — Но я схожу за ней. Иначе из-за твоего отвратительного воспитания тея ещё долго не сможет отдохнуть.

— Тея… — сквозь зубы прошипел Грон, кинув на Полину мимолётный уничижительный взгляд и глядя вслед удаляющемуся Верену.

Полина подумала, что "тея" и "тей", видимо, форма уважительного обращения. И, кстати… почему она вообще понимает их язык, а они — её? Что-то мелькнуло совсем рядом, у щеки, какая-то искорка. Полина вздрогнула.

— Это я… фея, — тихо шепнули ей в ухо.

И правда же! Фея. Она куда-то делась, а оказывается — пряталась у Полины в волосах.

— Это я наделяю тебя знанием языка, — едва слышно прошелестела "искорка". — Ты понимаешь наш язык и говоришь на нём, хоть и сама не замечаешь…

Г рон прищурился, всматриваясь в Полину. Неужели, услышал? Да… наверняка у них тут острый слух… А ещё острый глаз, острый клык, коготь — и далее по списку. Манера поведения с захваченными "невестами" тоже — колюще-режущая.

— Фея, — недовольно процедил Грон. — И откуда только взялась… Эй, ты почему не сдохла, предательница?

Искорка затаилась и почти погасла. Полине казалось, что она кожей чувствует её страх.

— Не пугай её, — сказала Поля, с усилием вытолкнув слова на поверхность.

Она не знала, как себя вести, не знала, как обращаться к этому чужому… не человеку даже, а оборотню, она сама была напугана и растеряна, но почувствовала, что должна заступиться за фею. Нельзя промолчать. Ради неё и ради себя — тоже. Иначе все тут будут вытирать об неё ноги.

— А кто мне запретит? — поинтересовался Г рон. Взгляд у него был наглый, вызывающий да и стоял он слишком близко, почти прижимая девушку к стене.

— Я… — прошептала Полина.

— Госпожа изволила что-то сказать? Не расслышал, уж простите!

— Я, — чуть громче и чуть твёрже ответила Полина.

Внутри у неё всё дрожало, но она знала, что нельзя отступить. Да, она в их власти, но если сдастся сразу же… Тогда не то что эти наглые похитители, но и она сама не сможет себя уважать.

— Я запрещаю тебе пугать мою фею, — тихо, но твёрдо и раздельно проговорила Полина.

Сердце колотилось так, что Грону, наверное, было слышно, руки стали ледяными и влажными, но она всё же подняла голову и посмотрела прямо в глаза своему "телохранителю". Он её тюремщик. Но если уж они собираются соблюсти хотя бы внешние приличия, так пусть соблюдают! Не побьёт же он её в конце концов… Уж это-то, наверное, привилегия князя, вряд ли все подряд смогут лупить его невесту.

От этой мысли стало чуть полегче.

Г рон криво усмехнулся.

— Ты ничего и никому здесь запрещать не можешь, девчонка, — прошипел ей прямо в лицо. — Ничего и никому. Ты — всего лишь человечка.

Полина едва не сказала, что она — невеста князя, но вовремя остановилась. Она не хочет быть его невестой! Она на это не соглашалась. И значит — никакая она не невеста! А кто тогда…