Жених в наследство

Полина, сидевшая на её плече, ещё несколько секунд размышляла о том, что сама тоже предположила именно это, когда пыталась понять, зачем Верену так рисковать ради чужой девушки, но потом приятное довольство вновь заполнило её сознание и чувства.

Она не ощущала опасности, эти двое ей не враги. Они о ней заботятся. Так подсказывали инстинкты. И суслик верил им в силу своей природы, а девушка, превратившаяся в суслика, — ещё и потому, что очень хотела верить. Сейчас ей всё равно больше некуда деваться, так что тёмные мысли можно и нужно убрать в дальний ящичек с надписью "мои худшие кошмары и подозрения, вскрывать только в случае крайней необходимости".

По подземным коридорам петляли довольно долго, несмотря на то что Верен шёл уверенно и быстро. Райяна же явно была удивлена тем, с какой лёгкостью он ориентируется.

Наконец, поднявшись по лестнице и снова открыв потайную дверь, они выбрались в дальнем углу большого зала, как раз за огромным гобеленом. Фая мгновенно сообразила, что сейчас она может быть полезна и скользнула за край гобелена.

— Тут никого нет… — прошептала она, — выходите.

Они всё ещё топтались в проёме выхода, пытаясь решить, куда девать суслика. — Может, отдашь мне плащ, а я спрячу Полину под ним? — предложила Райяна.

— А может, ей лучше посидеть здесь? — выдвинул встречное предложение Верен. — Нас тут в любой момент могут встретить и остановить знакомые. А здесь её никто не найдёт, если будет сидеть тихо.

Суслик тихонечко свистнул — и соглашаясь с тем, что это оптимальный вариант, и в то же время боясь остаться в одиночестве.

— Только не свисти! — прошипела Райяна. — У нас… у оборотней, слух очень чуткий. А твой нежный голосок совсем недавно слышали все обитатели и гости замка!

Суслик испуганно прижался и утвердительно закивал. Это выглядело настолько смешно, что волчицу от смеха едва не скрутило.

— Да уж… оказывается светлые оборотни тоже очень опасны… — простонала она, — ударная смехобойная сила у них велика…

Оставив суслика на полу за гобеленом, Верен и Райяна стремительными тенями скользнули в разные стороны, и скоро в большом зале никого не осталось. Но ненадолго. Притаившийся за гобеленом суслик услышал чьи-то шаги… кажется, две пары ног. Это было так странно, звук воспринимался совершенно иначе и даже ощущался едва ли не всем телом, как вибрация. И ещё Полина внезапно обнаружила, что у неё на диво чувствительный хвост…

От удивления упомянутая пятая конечность начала метаться в узкой щели между стеной и гобеленом. Девушка быстро спохватилась и замерла, но пока хвост постукивал туда и сюда, он, как ни странно, дал ей такое полное представление о той тесной щели, в которой она сидела, будто она не хвостом ощупывала, а видела!

Захваченная этими новыми впечатлениями и страхом выдать себя, Полина не сразу поняла, о чём говорят те двое, что вошли в зал, да и голоса в её новом восприятии звучали непривычно — слишком грубо, низко и громко, как утробный рокот.

— … неужели? — донеслось до неё. — Ты сам видел? Слухам нельзя доверять.

— Я не видел, но мне сказал Смурф — филин. А он видел своими глазами и придумывать бы не стал. Князь упал прямо в коридоре, он был без сознания. Вроде бы немного не дошёл до своих покоев. Но тут не поручусь. Смурф не был уверен, что они именно там. Зато в другом он был уверен: прежде чем окончательно потерять сознание, Ярон сказал: "Откуда… ворон…" Ты же знаешь, у филинов великолепный слух. Хотел бы я знать, какого Мрака здесь творится!

— Да… и это его странное поведение с воронами… Когда я в прошлый раз разговаривал с Одалом, он сказал, что послания Ярона напоминают письма помешанного. У воронов сложилось впечатление, что Ярон меньше всего заинтересован в союзе с ними. И даже в их подчинении. Потому что, если бы он хотел этого, то вёл бы себя иначе.

— Да… всё это странно… — протянул второй собеседник. — И теперь это упоминание о вороне… Не думаешь же ты, что один из них мог проникнуть сюда и попытаться убить князя?

— Вообще-то время для покушения самое подходящее. Когда замок битком набит гостями — лучшего времени не найти. И всё же я так не думаю… Вороны не могли… — голоса постепенно отдалялись, пока не превратились для Полины в рокочущий шум, где отдельных слов было уже не разобрать, а потом и вовсе стихли.

* * *

Полина попыталась сосредоточиться на том, что услышала, но это было непросто. Запахи… шорохи… всё привлекало её внимание. Мучительно хотелось выглянуть из-за гобелена. Пахло едой… Она досадливо встряхнулась — тоже ещё, голодающая нашлась! И тут же снова замерла. А вот ещё какой-то звук… Тихие шаги… шорох…

— Ой… — тихонько сказал кто-то.

Да это же Олейна! — сообразила Полина и тут же услышала ещё шаги…

Одни — очень тихие, будто крадущиеся — мягко-мягко. Другие — тоже приглушённые, но довольно тяжёлые. Почему-то сразу представился медведь или, скорее, медведица.

— Олейна… — обманчиво ласково пропел голос, от которого у Полины мелко задрожал хвост, потому что это была Тамила! — Что ты здесь делаешь, голубушка?