Женитьба дядюшки Жиля

Рыжим был кот де ла Мотта – да, у разгильдяя был при себе кроме камердинера Ландри, парня из Лимея, ещё и пушистый кот. Обычный рыжий кот, ни капли не магический. Оказалось – этого кота ему подарила Анжелика, тогда ещё бывшая невестой племянника Анри. И всё потому, что в Лимее развелось слишком много мышей – что-то невероятное, конечно, в образцовом Лимее мышей быть не должно. Как рассказывала Жакетта – у них с Анжеликой был кот, у госпожи Антуанетты, кузины Анжелики, была кошка, у Орельена – кот, а у Саважа – хитрая некромантская защита, которую выставлял на ночь его Марсель, и которую не могла преодолеть ни одна мышь. Жиль никогда бы не подумал, что коты и некроманты выполняют в мире сходные функции.

А пока Жакетта строгим взглядом оглядела их обоих и сочла, что готово, их можно показывать его величеству и людям вообще. Потом ещё проверила остальных парней Жиля – они тоже были готовы отправляться. Сама она оделась уже давно – сестрица Катрин прислала ей двух камеристок, Жакетта оставила обеих и, похоже, сама чему-то там их обучала, потому что в плане одевания и присмотра за вещами знала и умела столько, сколько ни в одну нормальную голову не поместится. Жиль никогда не мог запомнить, что ко двору можно, а что нельзя, а Жакетта всем этим тайным знанием пользовалась с необычайной лёгкостью.

Во дворце их отряд поджидал маршал Вьевилль едва ли не со всем семейством – включая разнообразных дам, и племянник Анри с госпожой Антуанеттой де Безье. Все со всеми раскланялись и отправились к его величеству.

Оказалось, что король затеял награждать всех, кто как-то отличился в преодолении последних беспорядков. Были отмечены разнообразные Вьевилли, племянник Анри, и – де ла Мотт, за раскрытие заговора мага-изменника Арно и маршала Мартена. Ему вручили орден, пожаловали владения и титул графа, недурственно! Теперь можно уже обвенчать их с Жакеттой с легким сердцем.

Жакетта прямо светилась, будто это её награждали. А де ла Мотт сиял, как медная плошка, и что-то ей шептал. И они вместе рассматривали специально изготовленный знак нового ордена святого Бонифация.

В финале вспомнили отсутствующего Саважа и его супругу – оказывается, его величество желал отблагодарить и их тоже. Саваж волей короля становился герцогом – неплохо, и им с супругой тоже были положены орденские знаки – за победу над еретиками принца Марша. Племянник Анри вызвался сообщить Саважу о награде, и заверил, что как только тот встанет на ноги, так сразу же явится и всё получит из королевских рук. Что ж, это было справедливо, и его величество распорядился передать Анри бумагу для Саважа. И раз они теперь родичи, то всё это вдвойне приятно.

Можно было отправляться домой, и даже не домой, а в дом Лионеля – потому что хорошие новости хотелось разделить с госпожой Мадлен и королевой Маргаритой. Так и поступили – и очень посмеялись, потому что в момент их прибытия дамы находились в гостиной и занимались наведением красоты на свои и без того прекрасные, по мнению Жиля, лица – причём и юные, и взрослые. Правда, увидев толпу гостей, Маргарита тут же распорядилась убрать всё к ней в комнату, и готовить гостиную к торжественному обеду – потому что такие замечательные новости нужно отпраздновать!

Пока собирали обед, а дамы приводили себя в порядок, Лионель позвал мужчин выпить по бокалу и обсудить визит к господам Кресси, который надлежало произвести не позднее, чем на следующий день. Чего тянуть-то, спрашивается? И ещё начал рассказывать о том, что у Жан-Люка Кресси какие-то непонятные дела с Габриэлем Эскаром, человеком принца Генриха. Да-да, тем самым, которого Жилю пришлось немного встряхнуть на празднике у Вьевиллей, а то он забыл, на каком он вообще свете.

Эскара знали все, и – не любили. Он задирал всех, кого только видел, никогда не отказывался от поединка, но – в последний момент обязательно что-то случалось, и поединок или переносили, или отменяли вовсе – в общем, так себе репутация. Но обсудить репутацию Эскара в деталях не вышло – потому что завибрировало зеркало, и донельзя взволнованная Жакетта велела всем им немедленно спускаться в гостиную, потому что тут беда.

Да, так и сказала – беда.

Как спускался – Жиль потом никогда не вспомнил. Едва ли не птицей слетел вниз. В гостиной на столе, в окружении кубков и тарелок, лежал Орельеновский кристалл портала. А Жакетта убитым голосом рассказывала, что, судя по словам сидевшей тут же и горько рыдавшей Мари, её неуёмная сестрица Аделин нашла этот кристалл, взялась его изучать и невольно активировала. И захотела посмотреть, что там, в портале. На слова о том, что нечего там делать, ответила – я быстро, туда и сразу же назад. И шмыгнула в портал. А потом за ней туда же прыгнула Шарлотта – и Мари не успела её удержать.

Мари позвала свою матушку, и та, вместо того, чтобы позвать на помощь, тоже прыгнула в тот портал – спасать девочек. После чего портал погас – потому что не вечный.

И сейчас у них имелся клятый артефакт – и ни малейшего представления о том, где могут быть Мадлен и дети.