Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1

Каждый стремился занять место повыше. И к императорскому двору на бал ко дню рождения молодого наследного принца Сендариана, моего батюшки, была привезена вовсе не она, пятнадцатилетняя красавица Эмергения Спарца, а три ее старших сестры. Правда, это обстоятельство не помешало ей предстать перед очами наследника в образе прекрасной незнакомки, скрывающей не только лицо, но и имя. Как развивались дальнейшие события, я не знал. На все вопросы мама только загадочно улыбалась. Но ей удалось до такой степени вскружить голову юному принцу, что и по истечении пяти лет он грезил единственно о ней, отказываясь заключать весьма выгодные браки по настоянию своего отца, моего дедушки. И даже поднял что-то вроде мятежа дворцового масштаба, за что был отправлен на две недели в Садовую Башню для размышлений. Впрочем, времена тогда не располагали к семейным неурядицам, и принц нужен был в походе, направленном на то, чтобы не дать кэшнаирцам завоевать города Саразирии и, если на то было благословение Лагаса, захватить территории Кэшнаира. Взойдя на престол, папа через два месяца женился на бесприданнице, поскольку к тому моменту отец мамы разорился, а то немногое, что осталось, поделили меж собой ее братья и сестры. Однако поговаривали, что некие отдаленные земли числились за невестой, но не было очевидным, достались ли они ей от ее батюшки или то был подарок будущего мужа. Во всяком случае, мама обошла всех претенденток — более родовитых и, безусловно, более богатых, заняв почетное место в сердце молодого императора.

Полумесяц короны покоился на темных волосах, отражая величие и стать императрицы. А в глубине зеленых глаз мерцали лукавые огоньки. Хотя мне могло так только казаться. Внешне мама выглядела спокойной и серьезной.

— Перейдем сразу к делу, — приняла она деловой тон. — Знаю, ты не в восторге от предстоящей женитьбе на Первой принцессе Кэшнаира. — «Не в восторге» это мягко сказано. — И, честно говоря, учитывая красоту и ум невесты, мне непонятно твое нежелание взять ее в жены. — Неужели? Что-то верится с трудом. Взгляд, которым мама одаривала невестку, когда думала, что никто не видит — я видел все! — едва ли можно назвать благожелательным. — С давних времен отношения Саразирии и Кэшнаира не заладились. — Не заладились? Да ладно, всего лишь сотни лет кровопролитных недоразумений. Дипломатия, такая дипломатия. — И многие саразийцы до сих пор считают кэшнаирцев врагами, но пришло время это изменить.

Пытались, но никому не удалось.

— Предрассудки победить нелегко, — продолжала мама. — Твой союз с Первой принцессой должен положить конец вражде. — Зачем она это говорит? Я прекрасно осведомлен. — И ты как никто другой это понимаешь. — Еще бы! — Значит, у тебя помимо предубеждений есть что-то еще?

Кое-что есть.

Взглянул на маму, опасаясь, что сказал вслух. Но она продолжала выжидающе на меня смотреть.

— Ничего такого, что тебе стоит знать, — поспешил ее успокоить.

Пока у меня не появились доказательства против Кадемонии, мои слова прозвучат как каприз подростка, нежелающего брать ответственность за государство, которым предстоит управлять.

Императрица молча буравила меня взглядом. И мне стоило усилий, чтобы не выложить все как есть. Прав был папа, утверждая, что взгляд женщины это тот же самый пыточный инструмент, только его действие распознаешь далеко не сразу. Сколько же государственных тайн мама выудила таким образом?

— Ты ведь мне скажешь, если что-нибудь будет не так? — Ее взгляд сделался ласковым, и мое сердце снова дрогнуло. Вот он, еще один способ выяснить правду во что бы то ни стало.

— Я сообщу тебе первой. — Отступать нельзя!

В глазах мамы мелькнуло разочарование, сменившееся решимостью, и я понял, что пора уходить. Если она возьмется за меня всерьез…

Мама тоже, видно, поняла, что я готовлюсь к отступлению.

— Скоро испытание, — закинула она вновь удочку. — Уже выбрал талахари*?

— Еще нет, но я работаю над этим.

На секунду показалось, что она знает, кого я выбрал. Но это невозможно! Если только… Если только папа не рассказал! А он, вероятно, не посчитал нужным скрывать. Или мама нарочно делает вид, что ей все известно? Я уже ничего не понимаю.

— Полагаю, когда выберешь, ты мне тоже первой об этом скажешь?

Намекает, что я вру? Нужно быть внимательней с ответами, иначе рискую попасть в собственную ловушку.

— Вначале обсужу с императором. — Взгляд мамы похолодел, но я не остановился: — Выбор сопровождающих во многом зависит от его одобрения. Это согласно традиции. — Как хорошо, что все можно спихнуть на традицию, вместо того, чтобы заявить «это не женское дело, мы все будем решать с императором». Только теперь понимаю, что все эти годы в браке папе было ох как нелегко. Подбирать подходящие слова. Проще прыгнуть в яму с кольями, чем объясняться с женщиной, поймавшей тебя на лжи. Но, кажется, меня не поймали.

— В саду тебя ждет мастер, будешь позировать для скульптуры, — спокойно сообщила мама.

Яма с кольями!

Ждать Патрицию в коридоре пришлось недолго.