Женщина— апельсин

— Интересная тенденция… Смотри, два года назад вот эти девушки — практически не изуродованные, смерть от проникновения тонкого колющего предмета… — обнаруживались в морге. В одном и том же. Четыре девушки. Я почему еще запомнил, у нас как раз тогда в другом морге стали пропадать тела, понимаешь, а тут наоборот, кто-то подбрасывает. Раз в неделю — подкидыш.

— Я не помню такого.

— Ну, еще крепенький такой у вас это дело о пропажах вел… Стриженый.

— Да — да… что-то припоминаю.

— Я еще пошутил, чтобы он подкидышей перетащил в тот морг, где пропадают, и дело в шляпе. Но у него пропадали мужики.

— Девушек опознали?

— В том-то и дело, что нет. А у Лаврова из Сокольнического в том году несколько девушек не доехали в Турцию на легкие заработки. Контракт подписали, а не приехали. И заявили о пропаже не родители, что интересно, а фирма, пригласившая их, расшумелась, а родители только посмеивались. Лавров одного отца разговорил. Тот объяснил, что его дочь и подруга не дуры, в Турцию только доедут, а там постараются сбежать к проживающим в Стамбуле подружкам, потому что все эти фирмы так дешево могут только в публичный дом устроить. Значит, сбегут. И напишут погодя, что и как. Лавров эти фотографии показал, двоих опознали. Тогда так и решили, что девушки были убиты за нарушение контракта. Я думаю, что родители других до сих пор ждут писем из Стамбула.

— А эти?

— Этих опознать, как видишь, трудно… Вот здесь, смотри, кто-то просто анатомию изучал, не иначе… Так аккуратно разделаны, почти все органы целы, но вроде их пытались доставать наружу… Все в возрасте до двадцати — тридцати.

— Слушай, Симаков… В обычной квартире можно так разделать, чтобы потом все убрать?

— Сомнительно… Ну, если пол и потолок — кафель… Были случаи, когда и ванной хватает: расчленяют и выносят, никто ничего не замечает.

— Еще вопрос. Где в Москве можно достать кровь?

— В пункте переливания. Иди и купи.

— Так просто?

— Ну, не очень просто. По идее, предположим, несчастный случай, человек на операционном столе, а крови его группы нет. Ты — родственник, у больницы — ни денег, ни машин, ты садишься в свою тачку, гонишь на пункт, платишь деньги и привозишь кровь или донора.

— А можно приходить иногда и покупать по стаканчику?

— Вроде как на опохмелку?

— Нет, для искусства.

— Я тебя, Ева, уважаю, за то что ты борешься не с преступностью…

— А за то, что я замахнулась на систему! Ну и что?

— Я ради тебя могу даже и на пункт переливания крови позвонить и сказать, что у меня кончилась красная краска, а мне надо дорисовать закат, не продадут ли они немножко крови?..

— Спасибо! Тебе! Симаков!

Приехавший в управление Николаев написал рапорт на оперуполномоченного Волкова, а Волков уже позвонил Гнатюку и доложил о противоправном поведении его коллег — Николаева и Кургановой. Гнатюк вызвал нарушителей к себе.

— Для начала я хочу знать, как обстоят дела у Кургановой с несчастным случаем на киностудии, а у Николаева с китайцами?

— Мне нужно допросить оператора, работавшего с Покрышкиным. Для полной ясности неплохо бы провести психологическую экспертизу, прошу написать запрос на психоаналитика. Вот моя докладная об этом.

— Вы нашли Кумуса? — спросил Гнатюк с удивлением, да еще произнес с ходу незнакомую фамилию. Ева сразу поняла, что адвокат Покрышкина достает его с утра. Она потупила глаза и сказала, что пока работает над этим.

— А у меня ничего нового, — вздохнул Николаев. — О записке осведомителя я написал все в докладной, версия такая: через нашу страну китайцы переправляются в Европу, именно у нас для них делают документы, нелегально оформляют визы, помогают перекачать капитал, все это за огромные деньги. Документы такого отличного качества, что я тут подумал — они настоящие! Просто они взяты у других китайских граждан… Ну, к примеру, расстрел автобуса. На мой запрос предоставить документы убитых не поступило никакого вразумительного ответа: документы пропали. Кто-то расстрелял автобус, ничего не взял, кроме документов… Это же бред, убить из-за паспортов, но чего не бывает.

— Ваш осведомитель… Что с ним? Встреча-лись?

— Он пропал. Я думаю, он больше не появится, он мне больше не верит.

— Лирика, — сказал на это Гнатюк. — Организуй розыск, он-то живет здесь официально!

— Слушаюсь.

— А теперь по поводу ваших воспитательных методов. Садитесь. Ваш номер с моргом мне понравился. Я вам расскажу, как меня приучал к дисциплине мой начальник в… каком же это году?..

Вторник, 22 сентября, вечер

Ева с Николаевым обедали в маленьком кафе рядом с управлением поздно, часа в три. Ева надеялась к четырем уже удрать на дачу к Далиле и Кумусу, но Николаев позвал ее на допрос Кота. Ева купила в буфете апельсин.

Допрос проходил в кабинете следователя Калины Татьяны Дмитриевны, женщины без комплексов, как сказал о ней адвокат Покрышкина. Николаев и Ева пришли первыми, суетливая Татьяна Дмитриевна, запыхавшись, открыла кабинет и строго посмотрела на коленки Евы.

— У вас юбка не по уставу, — сказала она. Ева закатила глаза вверх, Николаев скучно посмотрел на ее юбку.