Женщина— апельсин

— Вроде в норме, — задумчиво заметил он.

— Это у меня в норме, можете измерить, а у Кургановой совсем не в норме!

— Придется отложить, — вздохнул Николаев.

— Что отложить?

— Допрос придется отложить, юбка — это дело серьезное.

— Вам все шуточки, а я люблю, чтоб все правильно было. Допрос веду я, влезете — удалю, — сказала она и, шевеля губами, стала читать дело Кота.

Николаев посмотрел на Еву, хотел сделать ей знак выйти на минутку, но вдруг заметил, что Ева напряженно думает о чем-то.

Татьяна Дмитриевна была женщина плотная, невысокая, с напряженными чертами лица — словно всегда в ожидании неприятного вопроса или зубной боли. Она никак не могла привыкнуть к тому новому, что происходило в стране и в отделе, защищалась строгой дисциплиной и полным отсутствием чувства юмора. Рядом с современным телефоном с автоответчиком и органайзером на ее столе стоял гордый красноармеец в буденовке и с винтовкой, которая торчала вверх длинным и острым бронзовым штыком. А рядом — небольшой темный бюст Ленина, прижимающий несколько необходимых небольших бумажек.

Кот и два охранника пришли минут через пять, Ева все так же напряженно смотрела в пол, задумчиво перебрасывая из руки в руку апельсин.

Кот сначала увидел следователя Калину. Он процедил сквозь зубы приветствие и уже садился на стул, когда Николаев чуть отошел в сторону и перестал загораживать Еву. Кот повернулся на движение, ноги его так и остались чуть согнутыми, он с ужасом смотрел на руки Евы Николаевны.

— Садитесь, задержанный, наш допрос записывается на пленку, говорите ясно и внятно. Вы захватили заложника в кафе числа… минуточку… неразборчиво, какое это число? — спросила Калина у Николаева, Николаев шагнул к столу, а Ева шагнула к Коту.

Кот закричал и бросился к двери. Охранники с трудом усадили его, еще раз проверив наручники.

Ева расковыряла у апельсина верхушку и теперь засовывала туда палец, медленно и осторожно. Она села рядом со следователем Калиной, но чуть сзади, так что та ее не видела.

— Подследственный здоров? — поинтересовалась следователь. В кабинете повисла тишина. Только шумно дышал Кот, не сводя глаз с Евы. — Здоров, — сказала Калина, не дождавшись ответа. — Ответьте, с какой целью вы захватили заложника?

Кот немного успокоился. Ева вытащила палец из апельсина и облизала его.

— С целью спасения его жизни.

— Его жизни угрожали?

— Да.

— Кто угрожал жизни заложника?

— Милиционеры. Гаишники, — пояснил он доверительно, уже почти успокоившись и оторвавшись взглядом от Евы. — Они меня увидели — и давай палить, а этот мужичок, такой пьяненький, бегать быстро не умеет, я его и прихватил, чтоб не убили ненароком.

— Почему сотрудники ГАИ стали в вас стрелять? — Калина наклонилась пониже над листами и скрыла зевок. — Что вы делали в кафе?

— Ну, ладно… Это я стал стрелять… Первый, ваша взяла. А потому что испугался!

Ева засунула теперь палец в апельсин быстро резко. По ее руке потек сок. Она медленно достала палец и опять облизала его. Калина заметила, что Кот все время смотрит куда-то в сторону, повернулась к Еве. Та протянула ей апельсин. Калина отказалась.

— Значит, вы испугались… Чего вы испугались?

— Ну… я испугался, что они пристрелят пьяного нечаянно.

— Подследственный, не путайте меня… Вы стали стрелять по милиционерам, потому что испугались их, забежали в кафе и там взяли заложника. Отвечайте на вопрос, почему вы стали стрелять в милиционеров.

— Ну… я… — Он не мог оторвать взгляда от рук Евы, Ева ритмично засовывала и высовывала палец из апельсина. — Я, знаете… Я подумал… вдруг я что-нибудь такое натворил, а они хотят меня за это убить… Ну, может, я банк ограбил когда-нибудь?

— Вы грабили банк? Когда, какой?

— Я не знаю, верней, не помню, это вы должны сказать мне, когда и какой, а я должен отпираться.

Ева подняла апельсин вверх и стала выжимать сок на высунутый язык. Николаев не выдержал. Он сделал знак Калине, что ему надо выйти. Открыв дверь, он позвал Еву. Ева встала, положила апельсин на стул и медленно прошла мимо Кота. Кот старался не упустить ни одного ее движения. Ева с удовольствием отметила, что страх у него прошел полностью.

— Слушай, — сказал ей Николаев в коридоре, — у тебя проблемы, и я готов тебе помочь. Немедленно, — добавил он, подумав.

— Каким образом?

— Пойдем ко мне. — Он потащил ее за руку. Ева освободилась.

— В чем у меня проблемы?

— Прямо здесь показать? Пойдем ко мне в кабинет, здесь это неудобно.

— А почему ты решил, что у меня проблемы? — Ева говорила, словно задумавшись о чем-то своем.

— Да ты так оттрахала апельсин, что я решил немедленно тебе помочь!

— Ах, это… Слушай, Николаев, ты знаешь, как положить ценность в банк?

— Какую ценность?

— Портфель, например, футляр.

— Нет, не знаю, слушай, что это ты делала с апельсином?

— Николаев, включись, надо срочно узнать, выдают ли в банке такой маленький ключик, если ты у них арендуешь сейф, понял?

— У Кота был такой ключ! — обрадовался Николаев и забыл про апельсин.