Женщина и спасение мира

1. В своем прологе к человеческой истории Библия сразу представляет человеческое существо и его тайну как неразделимое целое в форме двух обращенных друг к другу лиц. В свете этого пролога наша ситуация оказывается ненормальной и требует объяснения. Чтобы найти путеводную нить, вспомним философский принцип, с помощью которого описывается всякая органическая структура: целое в своем изначальном и еще недифференцированном единстве всегда предшествует своим составляющим; множественность является вторичным моментом, посредством которого все приводится к такому единству, в котором каждый элемент утверждает себя во всей своей неповторимой ценности. Между тем в ходе этого процесса на промежуточной стадии дифференциации может произойти искажение, и это приведет вместо общения к изоляции, одиночеству, взаимному истреблению. Исполненное ностальгии, несчастное и виноватое сознание человека свидетельствует о "потерянном рае", о первоначальной девственности, еще бессознательной и хрупкой, когда Бог, согласно красивому библейскому образу, "во время прохлады дня" пришел увидеть его (Быт.3.8).

Но можно ли говорить о том состоянии, которое является трансцендентным для нашего нынешнего сознания, о том выборе, который, однако, оказался решающим для нашей судьбы и предшествовал той истории, которую мы теперь переживаем? Только в библейском мифе мы находим для этого бесконечно ценные ориентиры.

Общепринятое понятие о "мифе" как о чем-то "баснословном" или "фантастическом" совершенно устарело. Современные исследования в области этнологии и истории религий показали, что в человеческом мышлении миф выполняет постоянную функцию, имеющую фундаментальное значение. Платон в "Федре", "Федоне" и "Пире" хорошо показывает, что миф является высшей, иногда единственно возможной формой знания, несравненно более богатой, чем понятие. За простотой образов, взятых из чувственного мира, скрываются первоначальные явления, непереводимые на язык нашего дискурсивного мышления. При помощи символов и первообразов (архетипов) миф улавливает метаисторическое в историческом. Якоб Гримм это выражает очень точно: "Миф разыгрывается вокруг происхождения человеческого рода"^[235]. А Бердяев, для которого миф является основной категорией всякой философии истории, пишет: "Глубина времен образует слои скрытые, тайные, внутренние для самого человека"[236]. Мифы имеют важное значение для механизма воспоминания и находятся в центре исследований современной психологии. Сердцевиной каждого мифа является архетип (первообраз). Его значение состоит в том, что архетипы питают мифологемы и остаются в глубине нашей psyche (души). Юнг называет их "органами души". Они имманентны латентной психической структуре и предсушествуют нашей индивидуальности как присущие коллективному бессознательному нашей души. Архетип "Матери" с точки зрения формальной структуры (гештальта современной гештальт-психологии) существует прежде всех форм "материнского". Черты Magna Mater (Великой Матери) одинаковы во все эпохи. Архетип мужчина-женщина, animus-anima, Адам-Ева лежит в глубине нашего бессознательного, нетронутый и себе тождественный как в самые далекие времена, так и сегодня.

Космогонические мифы, античные мистерии, сказки, легенды и сны описывают содержание коллективного бессознательного и различные аспекты архетипов. Вместе они представляют собой свод человеческой мудрости, касающейся самых глубоких отношений между Богом, человеком и Вселенной. Выявить их смысл, перевести его в сознание значит понять тайну нас самих — ту тайну, что сокрыта в глубинах творческого Слова Божьего. Что касается этого Слова, надо учесть то, что отмечает Вильгельм Фишер: "Библейская мысль тоталитарна, она понимает каждое частное событие в контексте целого, будь то семя, корень или плод дерева. Таким образом библейские рассказы сообщают нам не внешние факты..., но те, что составляют саму основу нашей жизни. Тот, кто в точности принимает библейский рассказ, исповедует: "Верую, что Бог меня создал вместе со всеми творениями". Всякий верующий исповедует, что он — чадо Адама, ответственный соучастник его судьбы. Если обычный исторический рассказ — это вино, добытое из гроздей фактов, то в мифе мы имеем винный спирт, полученный через дистилляцию. Он написан пол ными смысла иероглифами, а не обычным алфавитом"[237]. Наше дело — обнаружить этот смысл, расшифровать миф об Адаме и Еве, в котором говорится о факте, совершившемся на нашей земле и в наше время, но который в действительности повествует о событиях другого зона, о том, что предшествовало началу нашего исторического времени.

• 2 • Не входя в подробный экзегетический разбор библейских текстов, остановимся только на некоторых местах, имеющих отношение к нашему предмету. Отметим прежде всего те удивительные слова, с которыми человек обращается к другому, первое признание, которое делает мужчина своей жене: "...вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей" (Быт.2.23).