Женщина из Пятого округа

— Ты все-таки человек совестливый…

— Что-то вроде того, да. Просто поразительно, как мучительно ты страдаешь перед тем, как переступить опасную грань. И вот, набравшись смелости и сделав решительный шаг, тотчас жалеешь об этом…

— Это еще одно из противоречий нашей жизни, Гарри. Шелли расплакалась, когда ты сообщил ей о своем решении?

— Она отказывалась принимать его… Просто не могла поверить, что я передумал. Я опять попытался все объяснить. Да, у меня были чувства к ней… да, я обожал наши беседы, считал ее потрясающей девушкой… и да, если бы я не был женат и не был бы ее преподавателем… Она никак не хотела понимать… начала умолять меня, говорила, что готова на все, лишь бы сохранить наши отношения.

— Она была девственницей?

— Нет, у нее был большой роман в школе… и он закончился, когда она поступила в колледж. Но в ее воображении мы были Тристаном и Изольдой, обреченными быть вместе до самой смерти. Как я ни пытался убедить Шелли, что со временем наша любовь покажется ей всего лишь мимолетным эпизодом ее личной жизни, она была неумолима… и решительно хотела сохранить наши отношения. Мой почтовый ящик был по-прежнему забит ее письмами — каждый день их приходило с десяток, — она упорно дежурила у дверей аудиторий, в которых у меня были занятия.

— Очевидно, коллеги стали замечать, что одна из студенток чересчур увлечена своим преподавателем?

— Конечно. Дуг Стенли, мой единственный близкий друг на факультете, однажды отвел меня в сторонку и прямо спросил, нет ли у меня романа с Шелли. Естественно, я все ему рассказал и даже озвучил терзавший меня вопрос: не пойти ли мне к декану факультета, Гарднеру Робсону, чтобы рассказать все начистоту? Дуг твердо стоял на том, чтобы я ни в чем не признавался, поскольку иначе мне конец. Еще он сказал, что, пока Шелли не раструбила о романе, я в безопасности. Он надеялся на то, что очень скоро она успокоится, и даже предложил свою помощь в том, чтобы поговорить с ней и прощупать, не согласится ли она сходить на прием к психотерапевту колледжа.

— Зная тебя, представляю, как ты терзался чувством собственной вины.

— Это была настоящая пытка. Я практически не спал и меньше чем за две недели похудел на пятнадцать фунтов. Даже моя жена, полностью игнорировавшая меня, заметила, что я в плохой форме, и спросила, в чем дело. Я свалил все на депрессию — и вот тогда она сказала, что я пребываю в таком состоянии уже долгие годы. «Ты ожил только в последние пару месяцев — когда мне стало ясно, что у тебя роман».Я не стал отрицать этого, а она не стала намекать на то, что знает имя моей любовницы, на следующий вечер я вернулся домой и застал ее в кабинете за моим компьютером, читающей мою электронную переписку.

— Только не говори мне, что ты не уничтожил все, что написал своей подруге, а она тебе.

— Я удалил эти письма из почтового ящика, но не из корзины. Недальновидный поступок с моей стороны, поскольку именно из корзины Сьюзан их и выудила.

— У жены был пароль к твоему компьютеру?

— Уверен, однажды она слышала, как я говорил своей дочери, что сделал паролем ее имя: Меган 123. Каким бы образом Сьюзан ни добралась до моих файлов, факт остается фактом: ей удалось добраться до моих файлов.Когда я зашел в кабинет и застал ее в своем рабочем кресле, за письмом от Шелли, она сказала — таким тихим голосом, что он прозвучал как зловещий шепот: «Собирай вещи и уходи сейчас же. Иначе я вызову полицию и заявлю, что ты покушался на мою жизнь».

— И ты поддался на эту угрозу… на этот шантаж?

— Я подумал, что так будет лучше, списав все на шок, что она испытала…

— Гарри, она трахалась с каким-то парнем еще до того, как ты подцепил Шелли…

— Я тогда этого не знал…

— Но она вторглась в твое личное пространство…

— Это верно. И еще она переправила все письма, как улики против меня, своему любовнику, декану. Потому что на следующий день ко мне явились представители службы безопасности нашего колледжа. Двое этих болванов ввалились ко мне в кабинет часов в десять утра и сообщили, что имеют приказ выпроводить меня из колледжа и что отныне мне запрещено ступать ногой на его территорию. Они привезли меня в город, в офис юридической компании, которая занималась делами колледжа. Там какой-то мелкий клерк — галстук-бабочка, голубой саржевый костюм, брюки на подтяжках — зачитал документ о том, что, поскольку я нарушил сразу несколько правил кодекса профессиональной этики, меня отстраняют от штатной должности «без выходного пособия и прочих положенных выплат». Еще он добавил, что, если я начну выступать, дело получит публичную огласку и…

— Ты не стал нанимать адвоката?