Женщина из Пятого округа

  У меня вдруг возникло ощущение, будто мир перевернулся. Я оказался в реальности, которая вовсе и не была реальностью. Пыль, паутина, мышиный помет, крысы… Но всего несколько дней назад, когда я был здесь…

—      Не понимаю, не понимаю… — произнес я.

—      Пожалуйста, monsieur, вы делаете мне больно.

—      Я просто хочу знать правду.

—      Я же сказал вам правду. Вы должны верить мне.

Сейчас я не могу верить никому.

—      Если я отпущу вас, обещаете, что не станете звать на помощь и не броситесь на меня с молотком? — спросил я.

—      Обещаю.

Я отпустил его руку.

—      Я ухожу, — сказал я, в последний раз оглядывая квартиру. — Если вы что-нибудь предпримете…

—      Даю слово, monsieur. Только уходите сейчас же. Пожалуйста.

—      Извините, если причинил вам боль. Я просто…

—      Идите, monsieur, идите же…

Я бросился вниз по лестнице, выбежал на улицу. В голове крутилось: и что теперь? Я увидел такси. Остановил. Забрался в машину.

—      Куда ехать, monsieur? — спросил таксист.

—      Не знаю.

—      Вы не знаете? Monsieur, это такси. Мне нужно знать место назначения.

Меня вдруг осенило.

—      Пантеон. Улица Суффло.

—      Tres bien, monsieur.[146]

Он высадил меня возле дома, где жила Лоррен Л’Эрбер. На входной двери не было переговорного устройства, но мне повезло. К подъезду как раз подошла пожилая женщина с маленькой собачкой. Она набрала код, я придержал для нее дверь и зашел следом. Женщина поблагодарила меня, хотя я и заметил ее подозрительный взгляд.

—      Вы кого-то навещаете, monsieur?

—      Мадам Л’Эрбер, — сказал я.

Это ее успокоило. Наверх я поднялся по лестнице. Дойдя до квартиры, позвонил в дверь.

Тишина.

Я позвонил снова, уже настойчивее.

Из глубины квартиры донесся женский голос:

—      Сейчас, иду же!

Через минуту дверь распахнулась. Мадам Л’Эрбер была в длинном шелковом халате. На ее лице лежал слой чего-то черного — наверное, косметическая маска, которую она пыталась стереть салфеткой.

—      Кто вы? — спросила она.

—      Меня зовут Гарри Рикс, я был в вашем салоне пару месяцев назад.

—      В самом деле? — удивилась мадам, скептически глядя на мои грязные джинсы.

—      Я здесь познакомился с одной женщиной… ее зовут Маргит Кадар…

—      И вы пришли, чтобы попросить ее номер телефона? Дорогуша, здесь не дом свиданий. А теперь прошу меня извинить…

Я просунул ногу в дверь, прежде чем она успела захлопнуть ее.

—      Мне нужно спросить вас…

—      Как вы сюда попали?

Я рассказал.

—      Вечеринки я провожу по воскресеньям, и вы знаете правила: вам следует позвонить и зарезервировать место. А приходить вот так, без предупреждения…

—      Вы должны мне помочь. Прошу вас!

Она внимательно оглядела меня.

—      Вы американец, верно?

—      Вы меня не помните?

—      Каждую неделю у нас бывает от пятидесяти до ста человек, так что нет, всех я не могу упомнить. Что-то случилось, дорогуша? У тебя такой вид, будто ты ночевал в парке.

—      Маргит Кадар. Это имя ни о чем вам не говорит?

Она покачала головой.

—      Вы уверены? — спросил я и описал свою знакомую.

И снова мадам покачала головой.

—      Почему это так важно? Ты влюбился или еще что?

—      Мне просто необходимо уточнить, была ли она здесь в тот вечер, когда приходил я.

—      Ну, если вы с ней познакомились здесь, значит, она была.

—      Пожалуйста, попросите своего помощника проверить записи.

—      Он как раз вышел. Если ты позвонишь ему часа через два…

—      У меня нет этих двух часов. У вас имеется какая-нибудь база данных или что-то еще, где я мог бы поискать ее имя?

Она уставилась на мою ногу, намертво застрявшую в двери.

—      Я так понимаю, ты не уйдешь, пока я этого не сделаю?

—      Нет, не уйду.

—      Если ты позволишь мне закрыть дверь, я посмотрю, что можно сделать.

—      Но вы вернетесь?

—      Не бойся, — иронически усмехнулась она. — Если я не вернусь, ты ведь будешь стоять здесь и колотить в дверь, пока я не открою. Верно, дорогуша?

—      Да, это так.

—      Я мигом.   

Я убрал ногу. Дверь закрылась. Сев на ступеньку, я потер глаза, пытаясь прогнать видение запыленной квартиры. Безуспешно. Я не сомневался, что консьерж уже вызвал полицию. И вполне возможно, теперь меня ищут. Если им не удалось навесить на меня два убийства, то уж за нападение на консьержа и незаконное вторжение в чужую квартиру вполне могли арестовать. К концу дня меня могут упрятать в психушку, а оттуда — депортация на родину. Нетрудно представить, как меня встретят, если станет известно, что я настойчиво уверял всех в романтической связи с умершей женщиной… Впрочем, в сравнении со скандалом, в котором замешан Робсон…

Но был не только Робсон. Был еще и Омар — ведь я говорил Маргит о том, как меня раздражает его хулиганство в туалете. И муж Янны: «Теперь ты понимаешь, почему я ненавижу мужчин, способных ударить женщину по лицу?» И потом «Тебе придется убить мужа Янны».