Женщина из Пятого округа

Я боролся с искушением отправить Меган еще одно письмо, но решил, что теперь-то уж она наверняка передаст его матери, а Сьюзан не будет тянуть с судебным иском. Чтобы бороться с ней в суде, у меня не было денег… как и шансов вновь увидеть дочь после вынесения решения.

Оставь надежду. Твоя бывшая жена сделала все, чтобы Меган презирала тебя до конца жизни.

Следующие несколько дней прошли в тумане депрессии — я по-прежнему крутился как заведенный, но оставался совершенно безучастным к происходящему. В голове прочно засела мысль о том, что связь с Меган оборвалась навсегда. И все же я по-прежнему проверял почту — а вдруг Меган не послушалась матери и рискнула написать мне? Но ящик был пуст… пока, примерно через неделю, я не обнаружил в нем ответ от миссис Пафнук. Письмо было на турецком, и Камаль вновь помог мне с переводом.

«Уважаемый мистер Рикс!

Я была очень рада вашему письму. Так же, как и Аднан, которого я вчера навещала. Он сказал, что условия ужасные, но ему ничего не остается, кроме как пытаться не сойти с ума и дожидаться окончания срока. Он посылает вам большой привет и просит передать его заверения в дружбе. Он надеется, что вы внимательно осмотрите его комнату и найдете тайник, где он спрятал кое-что особенное. Он чувствует, что вы уже нашли это и знаете, о чем идет речь, но по понятной причине проявляете осторожность. Пожалуйста, напишите  мне, нашли ли вы то, на что надеется Аднан. Еще раз передаю вам большую благодарность от моего мужа за вашу помощь и его дружеский привет.

Искренне ваша, миссис 3. Пафнук».

Камаль дочитал письмо по-французски и, поджав губы, произнес:

—      Похоже, она наняла местного писаря в своей деревне, чтобы тот написал это за нее.

—      С чего вы взяли? — удивился я.

—      Аднан говорил, что она едва умеет читать и писать, приходил сюда пару раз в неделю, чтобы написать ей, и всегда диктовал мне текст, потому что и сам был полуграмотный.

—      Выходит, вы тоже здесь за местного писаря?

—      Если открываешь интернет-кафе в таком quartier, как этот, будь готов к тому, что придется писать письма для многих. Но на следующий год этого кафе уже не будет. Через девять месяцев аренда заканчивается, а я знаю, хозяин дома уже вдвое повысил плату. Его можно понять: quartier меняется, возвращаются французы…

—      Богатые французы? — спросил я.

—      Biеп sûr.[55] Bobos.[56] Они скупают все в Десятом округе. Взвинчивают цены на недвижимость. Вот увидите, года через полтора на этом месте будет шикарный ресторан или бутик, торгующий эксклюзивным мылом. А через пару лет турок здесь можно будет встретить лишь среди официантов.

—      А вы что будете делать? — спросил я.

—      Выживать, сотте d’habitude.[57] Вы хотите ответить на это письмо?

—      Да, — сказал я и, схватив блокнот с компьютерного столика, набросал:

«Уважаемая миссис Пафнук! Я нашел то, что оставил Аднан. Как мне переслать это вам? Искренне ваш».

Прочитав записку, Камаль спросил:

—      Сколько денег вы нашли?

—      Откуда вы знаете, что это деньги? — снова удивился я.

—      Не бойтесь. Я не приду к вам сегодня ночью, не стукну по голове молотком и не отберу капитал.

—      Приятно слышать.

—      Так большая сумма?

—      Приличная, да.

Он посмотрел на меня с уважением.

—      Вы благородный человек…

—      Нет, — ответил я. — Вовсе нет.

Ответ от миссис Пафнук пришел через два дня. Она попросила меня переправить «посылку» через «Вестерн Юнион». («Я поеду к Аднану в воскресенье и смогу забрать»).

Камаль перевел мне письмо и сказал:

—      «Вестерн Юнион» есть на бульваре де ла Вилетт, возле станции metro Бельвиль.

—      Я прямо сейчас туда и отправлюсь.

—      Ну ладно, чего уж там. Скажете мне, сколько денег вы нашли?

Я замялся.

—      Мне просто любопытно…

—      Четыре штуки, — сказал я.

Он присвистнул.

—      Должно быть, вы очень богаты, раз решили сообщить жене Аднана о такой находке…

—      Если бы я был богат, — прервал я его, — я бы вряд ли жил в chambre de bоппе на улице де Паради.

—      Это верно, — согласился Камаль. — Ну, тогда вы точно дурак.

Я улыбнулся.

—      Круглый дурак!