Женщина из Пятого округа

Я слабо кивнул. Даже не поморщившись, он взял вазу с ночного столика и исчез с ней в ванной. Я слышал, как он спустил воду в унитазе и включил оба крана. Вскоре он вернулся, скинул пиджак и повесил его на плечики в шкафу. Затем он снял со спинки стула мои джинсы и свитер и запихнул их в наволочку.

—      Есть еще что-нибудь в стирку? — спросил он.

—      Только то, что на мне.

Он ушел в ванную. Шум воды стих. Из-под двери струился пар. Я закрыл глаза, а когда снова открыл, Аднан стоял у кровати. Его лицо блестело от влажных испарений, правая рука была мокрой.

—      Ванна горячая, но не слишком.

Он помог мне сесть, потом приподнял, подхватив под мышками. Одеревеневшие ноги отказывались гнуться. Тем не менее ему удалось довести меня до ванной.

—      Вам помочь раздеться?

Я помотал, головой, но стоило мне оторваться от раковины, как меня качнуло. Если бы не Аднан, я бы наверняка упал. Он тихо попросил меня держаться одной рукой за раковину, а другую вытянуть вверх. Мне удалось продержаться в таком положении, пока он стягивал футболку — сначала с поднятой руки, потом через голову и, наконец, с другой руки. Ловким движением он спустил с меня трусы, и они упали на пол. Я переступил через них и позволил Аднану подвести меня к ванне. Вода показалась обжигающе горячей, я даже отдернул ногу, когда коснулся ее поверхности. Но мой помощник осторожно подталкивал меня вперед. Первоначальный шок уступил место странному ощущению обволакивающего спокойствия.

—      Вам помочь помыться?

—      Я попытаюсь сам.

Мне удалось намылить между ног, грудную клетку и подмышки, но дотянуться до ступней не хватило сил. Взяв мыло, Аднан сам занялся ими. Вымыв ноги, он снял душевой шланг, намочил мне голову и полил волосы шампунем. Затем, отыскав среди туалетных принадлежностей крем для бритья и бритву, он встал на колени и принялся намыливать мне лицо.

—      Не стоит возиться со мной… — запротестовал я, смутившись от такого внимания к собственной персоне.

—      Вам станет намного легче.

Станок прошелся по моему лицу с величайшей осторожностью. Закончив бритье, Аднан окатил меня душем, смывая пену и шампунь. Потом он наполнил раковину горячей водой, смочил в ней салфетку и, не отжимая, положил мне на лицо.

—      А теперь просто полежите минут пятнадцать, я выйду пока.

Глаза закрывала белая пелена салфетки. Я попытался отвлечься, не думать ни о чем. Безуспешно. Вода, однако, ласкала, баюкала, и было приятно снова чувствовать себя чистым. Из комнаты изредка доносились какие-то звуки, но Аднан не нарушал мой покой довольно долго.

Наконец он тихо постучал в дверь:

—      Готовы?

Ему снова пришлось помогать мне — на сей раз выбираться из ванны. После этого он завернул меня в тонкое полотенце и вручил два сложенных предмета одежды.

—      Я нашел это в ваших вещах. Пижамные брюки и футболка.

Я кое-как вытерся насухо, с трудом оделся, и Аднан проводил меня до постели. От свежих простыней веяло приятной прохладой. Аднан поправил мне подушки, чтобы я мог сесть, привалившись к спинке кровати. После этого он взял с письменного стола поднос и аккуратно поставил передо мной. На подносе были супница, миска и маленький багет.

—      Это очень нежный bouillon,[20] — сказал он, наливая миску. — Вы должны поесть.

В моих руках оказалась ложка.

—      Помочь? — спросил он.

Я был в состоянии есть сам — и жидкий bouillon действительно придал сил. Мне даже удалось съесть почти весь багет — голод оказался сильней апатии, которая еще недавно порождала совсем другие желания: просто лечь и умереть.

—      Вы слишком добры ко мне, — произнес я.

Аднан смущенно склонил голову.

—      Это моя работа, — произнес он и, извинившись, вышел. Но буквально тут же вернулся — на этот раз с подносом, на котором стояли чашка и чайник.

—      Я приготовил вам настой verveine,[21] — сказал он. — Он поможет вам уснуть. Но прежде вы должны принять все лекарства.

Он вытащил нужные таблетки и протянул стакан воды. Я по одной проглотил их. Потом выпил травяного чаю.

—      Вы завтра вечером работаете? — спросил я.

—      Я начинаю в пять.

—      Хорошо. Никто еще не был так добр ко мне, с тех пор как…

Устыдившись этой жалостливой реплики, а заодно пытаясь подавить подкатившие рыдания, я прикрыл лицо рукой. Всхлипывания помог избежать глубокий вздох. Убрав руки с лица, я увидел, что Аднан внимательно смотрит на меня.

—      Прошу прощения…

—      За что? — спокойно спросил он.

—      Сам не знаю… Наверное, за все.

—      Вы здесь один, в Париже?

Я кивнул.

—      Это тяжело, — сказал он. — Я знаю.

—      Откуда вы родом?

—      Из Турции. Маленькая деревенька в сотне километров от Анкары.

—      И сколько лет уже в Париже?

—      Четыре.

—      Нравится здесь? — спросил я.

—      Нет.

Молчание.

—      Вам нужно отдохнуть, — сказал он.

Аднан подошел к столу, взял пульт дистанционного управления и включил маленький телевизор, закрепленный на стене.

—      Если вам станет грустно или одиноко, всегда можно воспользоваться этим, — сказал он, вкладывая мне в руку пульт.