Женщина-Кошка. Похитительница душ

И вот ее привезли туда, новостной выпуск прервала прямая трансляция из «Аркхэма». Журналистов пригласили в какую-то маленькую комнату для допросов. Люку была знакома эта холодная обстановка. Лампы дневного света, бледные стены и низкие потолки, из-за которых все казалось зеленоватым, болезненным.

Из-за сгрудившихся в комнате журналистов все казалось еще хуже. Они смотрели на стол, где не было ничего, кроме крепления для наручников. Цепей.

Ни Люк Фокс, ни Бэтвинг ничего не могли сделать. Даже если он прямо сейчас позвонит Гордону как Бэтвинг, он все равно не доберется до него вовремя. Не остановит его.

Она выставила ГДГП на посмешище, давила и давила на них, пока…

Пока дверь в комнате не открылась и ее не ввели в комнату. На ней до сих пори был шлем и костюм, она была закована в наручники и шла под прицелом дул автоматов, а за ней следовал небольшой отряд спецназовцев, который подталкивал ее к стулу.

Лицом ко всем этим камерам.

Следом за ней вошел окружной прокурор. Лицо у него было каменным.

И Люк понял. Что за этим столом сейчас произойдет. Зачем позвали журналистов.

– Мы в Готэме, – произнес прокурор, обращаясь к камерам и стоя за спиной у Женщины-Кошки, пока ее приковывали к столу, – не прощаем тех, кто ставит под угрозу безопасность, счастье и благосостояние наших жителей.

Разумно они придумали – посадить ее в лечебницу «Аркхэм». Поставить под сомнение, что она полностью контролировала свои действия последние несколько недель.

– А Харли Квинн и Ядовитый Плющ тоже под стражей?

Темноволосый прокурор опустил глаза, посмотрев на Женщину-Кошку. Она сидела абсолютно неподвижно. В ожидании. Приготовившись.

Люк пожалел, что он не видит ее лица. Не видит, что происходит под этой маской.

– Они пока на свободе, но, увидев наказание, которое последует сегодня, возможно, они сочтут за мудрость сдаться.

У Люка свело желудок, сердце бешено забилось в груди.

– Не надо, – зашептал он в жужжащей тишине спортивного зала. – Не надо, бро.

– Преступники в Готэме, – сказал прокурор, обращаясь к журналистам, – слишком долго прятались за масками. Надевали их, чтобы сеять страх и хаос. Но они не всемогущи. Они не боги.

Прокурор положил смуглые руки по обеим сторонам шлема.

– Сегодня мы сделаем еще один шаг вперед и сорвем покровы, под которыми скрываются простые смертные.

Люк врос ногами в пол спортивного зала, дыша часто и неровно.

Кажется, все в комнате затаили дыхание, пока прокурор снимал шлем с головы Женщины-Кошки.

Сначала Люк увидел светлые волосы.

А потом – зеленые глаза, в которых плясал холодный изумрудный огонь.

Земля ушла у него из-под ног, и он с содроганием рухнул на пол, когда понял, что с экрана на него смотрит лицо Холли Вандериз.

Прокурор отшатнулся, потрясенный. Холли одарила его легкой улыбкой. А потом обернулась и улыбнулась в камеру.

Люк не стал ждать, пока журналисты поймут, кто это.

Он выбежал из зала, взлетел по ступенькам к себе в апартаменты. Раненый бок сводило от боли. Он остановился только чтобы взять инструменты из шкафчика на кухне и тут же выбежал из квартиры. Люк помедлил у двери в пентхаус Холли. В глубине души он был рад, что неожиданно для него его руки совсем не дрожали, когда он вскрывал замок.

Ее квартира, где все еще царил полумрак раннего утра… Чистая. Непримечательная. Зеркальное отражение его собственных апартаментов, хотя в выборе мебели и предметов искусства чувствовалась женственность. Она, наверное, сняла квартиру уже с обстановкой.

Он кинулся к ней в спальню, звук шагов заглушал рев в ушах.

Холли – Холли, та, с кем он танцевал, смеялся, та, кого он пытался поцеловать.

Я тебе не подхожу, так она сказала. Зная себя и богатенького мальчика, за которого она его принимала.

И все это время она жила за соседней дверью.

В спальне тоже было чисто, огромная кровать застелена, все на своих местах.

Но гардеробная…

Люк вошел внутрь. Осмотрелся: кругом висит одежда, на полках лежит обувь. А потом его взгляд упал на зеркало в глубине. Он подошел к нему и провел рукой по дереву. Ни кнопки, ни замка – не как у него дома.

Зеркальное отражение его квартиры. Кнопка была на другой стороне.

Люк тут же ее нашел.

Что-то щелкнуло, раздалось шипение, и дверь в секретное помещение отворилась.

Он рассматривал сумрачную комнату, где постепенно загорались лампы.

Рассматривал каждую деталь, которую выхватывал его взгляд.

Развешанное по стенам оружие.

Разбросанные по хромированному рабочему столу инструменты, везде куски проводов и металла.

Сваленные в кучу драгоценности в дальнем углу. Стопки наличных.

Набитые золотыми слитками коробки из-под обуви.

Коробки из-под обуви.

Сколько раз он видел, как она уходит из квартиры и возвращается домой, держа в руках пакеты, набитые коробками из-под обуви? Они всегда казались такими тяжелыми. А когда он предлагал ей помочь, она отказывалась.

Зная, что по весу станет ясно – там внутри не обувь.

Две стороны одной монеты, так она сказала.

Она точно знала, что он Бэтвинг. Что они оба – притворщики, лжецы. Один служит свету, другая – тьме.