Женщина, которая…

Вот и поворот на Лиговку, здесь и фонари ярче, и обстановка оживленнее. Вот незадача: очередь из автомобилей от самого начала перекрестка, да еще и облава из двух патрульных машин дорожной службы с тревожно-синими проблесковыми огнями. Нашли место, где встать! Лена задумалась: документы у нее в порядке, кроме одной недостающей, казалось бы, второстепенной бумажки, а именно – страхового полиса. И кто его придумал, обязательное страхование?! Разве это не насилие над личностью? Перестроиться в левый ряд – не успеет, развернуться назад – не получится. «Так, едем спокойно, не замечая упитанных фигур в серых куртках и ушанках, отводим взгляд в сторону, смотрим вперед, на дорогу. Нельзя встречаться взглядом со злом, оно не простит тебе смелости, потребует унижения, испепелит тебя властью, пусть даже самой мизерной».

Чуда не случилось. Только тронулись, как перед лобовым стеклом, словно строгий указующий перст небес, грозно вопиющий: «Виновна!» – застыл полосатый жезл. Лена включила аварийку и опустила боковое стекло. Не сработало первое правило – остается еще одно: не следует выходить из машины. Вышел, значит пошел на контакт, потерял защиту и пощады не жди. Будешь стоять навытяжку и доказывать, что ты не верблюд и что ремень безопасности отстегнул секунду назад. Или не навытяжку, а наоборот, как воооон тот бедолага. Согнулся перед гаишником, плечи опустил, точь-в-точь как на картине «Опять двойка». Вышел, дурень, из машины – считай, попался на крючок, найдут к чему придраться. «Презумпция виновности» – вот название этой картины.

Есть у Лены и третье правило, не забыть произнести заветную фразу: «Что за облава у вас сегодня на водителей? Меня уже в третий раз ДПС тормозит?!» Услышав это, гаишники обычно сникали, мрачнели и, потеряв к ней интерес, отпускали подобру-поздорову. Хотя от них, гаишников, никогда не знаешь, чего ждать, они могут быть непредсказуемы, как питерская мартовская погода. Как те, что встретились месяц тому назад, когда страховой полис еще не потерял своей силы. Не удалось отвертеться от них даже сидя за рулем. Им, видите ли, не понравилось, что у нее горят габариты вместо ближнего света. Совсем молодые парни, мордастые и неуклюжие, похожие на двух слонопотамов, были столь же неповоротливы, как и непреклонны, пригрозили снятием номеров или крупным штрафом.

– Знаете, что за это полагается? – ткнули ей в нос открытую брошюру, указав закладкой строчку с четырехзначной цифрой, которую Лена, с ее близорукостью, рассмотреть не успела, но на всякий случай взмолилась:

– Мальчики, скажу честно, денег у меня нет, одна сотня на бензин осталась.

– Давай сколько есть.

Усиленно сохранявший суровое, без единой эмоции, выражение лица гаишник принял из ее рук хрустящую бумажку и милостиво отпустил. Легко отделалась! Что ждет ее на этот раз?

Дамочки на заднем сиденье замерли, притихли, наблюдая, как Лена протянула представителю власти пачку бумаг, и весело встрепенулись, запрыгали на сиденье, завизжали: «Парень, ты душка!» – как только серьезный гаишник с круглым, раскрасневшимся лицом вернул документы и, улыбнувшись, взял под козырек.

1:00

«Что такое „Дом чудес“? Цель этой игры – создать любовь. Девушки и парни должны в кого-нибудь по-настоящему влюбиться – только так они смогут выиграть чудо-дом. То, что я сегодня увидела, – это, конечно, уголовщина. Это верх пошлости, похабщины, неприличия», – вещала по радио женщина, судя по интонациям и голосу, еще не старая, но всю жизнь проработавшая в комиссии по нравственности или в другой комиссии. Их много, разных комиссий, советов, комитетов и фондов! Никто их не замечает, не видит, никому они не нужны, вроде сами по себе существуют. Но случится у обывателя желание делом заняться, придет ему, бедолаге, в голову свою фирму открыть или что-нибудь полезное сделать, например высохшее дерево под окном спилить, – налетят, зажужжат, пригрозят, запутают. Именно одна из таких комиссий легким росчерком пера лишила работы немолодую мать-одиночку Елену Ушакову. Р-раз… и женщина в возрасте за сорок, не имевшая сверхприбылей, оказалась не у дел. Ну как не вспомнить старые добрые времена, когда бизнесом правил рэкет?

Лена протянула руку, чтобы переключиться на музыкальный канал, но тут в беседу завораживающе бархатным голосом влился священник: «На мой взгляд, руководство канала необходимо штрафовать за мат, натуралистические сцены и порнографию, которую показывают в телепроекте „Дом чудес“, на сумму не менее 5 процентов от оборота компании».